Малыш, который живет под крышей (СИ)

От воя автомобильного сигнала зазвенело в ушах. В последний момент Кира резко вывернула руль вправо, и, оглушительно гудя, КамАЗ со щебнем промчался мимо. В полуметре. Запоздало заколотилось сердце и намокла спина, реагируя на полетевший по артериям адреналин. Она. Только что. Чуть не укатала. Себя. Под КамАЗ.

Серый «субарь» резко прижался к обочине, из машине выскочила девушка. Ошалело огляделась по сторонам, словно не могла понять, где находится. Принялась рыться сначала по карманам, потом вытащила из машины сумочку. Прикурила дрожащими пальцами.

Нельзя. Ну, нельзя же в таком состоянии за руль садиться! Подумаешь — снова влюбилась. Подумаешь — снова предали. Жить-то все равно хочется. Очень хочется.

Следом за первой она сразу прикурила вторую. Пальцы все еще дрожали. Зазвонил телефон. Никого не хочет слышать. Никого! Но телефон все же вытащила. Мама.

— Привет, мам.

— Кирюша, с тобой все в порядке? — голос матери в трубке встревоженный.

— Конечно, — глубоко затягиваясь. — Что со мной может случиться.

— Не знаю… У меня только что сердце как прихватило — даже в глазах потемнело. Кирочка, точно все в порядке?

— Валокордин выпей. А со мной все в порядке.

Теперь — да. Живы будем — не помрем.

— Кирюша, ты где сейчас?

— Я еду домой.

— Хорошо. Будь осторожна. Кира… — тон у Раисы Андреевны неуверенный. — А, впрочем, неважно. До вечера, родная.

— До вечера, мама.

У Киры есть хотя бы один человек, ради которого стоит жить — это мать. И вообще — чушь все. Макс ей верность хранить не обещал. Вообще ничего не обещал. Ну, подумаешь, переспал с двумя сестрами по очереди. Не одновременно — и на том спасибо. Ведь лично ей, Кире, Макс ничего плохого не сделал. Ничего ведь, правда? И даже кое-что хорошее сделал. Отличный секс можно записать в актив. Отличный секс. И только. И все. И на этом — все. Кира заморгала часто, сгоняя слезы. Черт, это сигаретный дым в глаза лезет.

Пиликнул забытый в руке телефон. Сообщение от Макса.

Занята?

Для тебя — да. Занята, навсегда. Считай, умерла. Приговор в два касания.

Да.

Сунула телефон в сумку. Все. К черту всех и все. Козикова. Оксану, «Артемиду». Макса. Любую боль можно пережить, перетерпеть — она это точно знает.

Посмотрела на свои руки. Не дрожат. Вот и отлично. Куда она ехала? Ах, да, домой. Точно, переодеться. В пень деловые костюмы. Где ее джинсы и косуха?

Уже в машине телефон снова пиликнул. Кира достала его из сумочки. И долго смотрела на экран. Больно все-таки. Ужас как больно. Почти нестерпимо. Когда знаешь, что все эти слова — фальшивка. А вам, пан МАлыш, за актерское мастерство — пять.

* * *

— Макс, ты куда?

— Шесть вечера. Рабочий день окончен.

— Ты офонарел?! Мы в пятницу идем на прием к главе района, а ты домой собрался?!

— Завтра еще целый день.

— Да у нас еще… Да мы еще… — Макс впервые видел, как у Кости кончились слова.

— Завтра. У меня дела сегодня. Завтра я все сделаю.

Драгин только рукой махнул. И снова уткнулся в монитор.

* * *

Кира решила взять трубку. К вечеру она то ли успокоилась, то ли онемело все внутри. Или голос его просто хотела услышать — еще раз, последний.

А до того, днем, она вернулась в офис, написала заявление и молча шлепнула его на стол Владу. Ожидала от него скандала, разборок, а он ее удивил. Подписал заявление молча и спросил только:

— Текущие сделки доведешь до конца? За стандартный процент?

Кира была благодарна Владу — за то, что не стал допытываться, куда она делась из ресторана. В первый раз она соврала, что ей стало очень дурно, и она чуть ли не в беспамятстве уехала домой. Сейчас — сейчас, если бы Влад спросила — она бы сказала правду. Но он не спросил. Возможно, догадывался, что ответ ему не понравится. Или просто догадывался. О причине. Наверняка он заметил вчера Макса. Да и важно ли все это теперь?

И вот сейчас, уже на подъезде к дому ее настиг звонок от Макса. А я возьму трубку. И совру. Ты же врешь. И я смогу.

— Привет.

— Привет. Что с голосом, Кирюш?

— Слушай… — это оказалось сложнее, что она думала. Зачем он называют ее так? Зачем эта фальшивая нежность? Прокашлялась. — У меня мама приболела. Я не смогу сегодня.

— Что-то серьезное?

— Я справлюсь.

— Кира! — и тут же одернул себя. — Что-то нужно? Консультация врача? Лекарства? Давай, я подъеду? Скажи адрес.

Только этого не хватало!

— Я справлюсь. Правда. Все под контролем. Ничего не нужно. Прости, что так… вышло.

— Я все понимаю, — ответил Макс растерянно. Такого развития событий он не ожидал. — Кир, точно ничего не нужно?

— Точно. Все, я к дому подъехала. Пока.

— Ага. Давай. До завтра. Если что — звони.

Осадок от разговора остался — гнусный. Хуже не бывает. И не в обломавшихся планах на вечер дело было. Ему не нравилось что-то другое. Ее голос. Что-то в ее голосе было такое… Макс никак не мог сообразить, что именно. Но что-то было не так. Конечно, если приболела мама — тут голос никак не будет бодрый, но… Сама она справится, надо же. Не слишком ли быстро ты повзрослела, Кира Артуровна?