Малыш: мамино счастье

Подслушано в Интернете:

«”Нельзя” у нас редкое слово. Есть “кусь”, что значит – не трогай, будет больно. Есть “нельзя”, что значит: продолжишь – получишь по попе. Нельзя рвать книжки, кидать посуду, ломать что-то. В остальных случаях стараемся отвлечь сына, чем-то другим занять. Не помогает – убрать предмет, а если это невозможно или сын закатывает истерику – пригрозить наказанием. Мы наказываем тонким прутиком. Не покалечишь (рукой можно покалечить случайно, особенно в гневе) и действенно. Папа наказывает, я не могу. Но зато до наказания доходит редко. Когда делает вид, что не понимает, наперекор что-то делает, порой достаточно прутик показать. Он у нас лежит на шкафу. Итог: сын у меня очень добрый и послушный».

Этот малыш добрый и послушный, потому что если он будет злым и строптивым, его выстегают прутиком. Сознательно. И ему будет больно.

Дети вполне терпимо относятся к физическим воздействиям, если родитель сорвался: его достали, а он зашелся в аффекте и треснул по попе. Дети понимают, что это – форс мажор, нервный срыв живого, доведенного до отключки сознания человека, а не умышленная воспитательная мера. Но когда ребенка бьют в «здравом уме и твердой памяти», полностью отдавая отчет в своих действиях – это страшно. Это намеренное причинение боли, вы понимаете разницу?

Оплеухи, подзатыльники, тумаки, порка не должны быть средством воспитания никогда. Они абсолютно недопустимы. Это как раз тот случай, когда «насилие порождает насилие», а жестокость рождает жестокость. Мы делаем ребенку больно, а он делает больно нам в ответ – своим непослушанием, враньем, грубостью. Дети, которых часто и абсолютно осознанно бьют, становятся либо надломленными и тревожными, либо озлобленными и агрессивными, они ведут себя все хуже и хуже . И в любом случае постоянная угроза физического воздействия мешает им развиваться, быть собой, учиться самим управлять своим поведением.

...

Телесные наказания ничего не прививают, не заставляют задуматься над проступком, понять, что именно ребенок нарушил и почему это плохо. Они притупляют чувство вины: ребенок как бы расплачивается за содеянное болью и страхом, поэтому осознавать и переживать свой проступок, делать выводы уже не будет.

Все это вовсе не значит, что шлепать ребенка непреднамеренно, находясь в запале, можно. Нельзя, конечно нельзя. Нельзя, в принципе, жить с мыслью, что ты можешь поднять руку на своего малыша, пусть и «за дело». Даже легкие и редкие шлепки – не метод воспитания, это совершенно крайняя мера, сигнал ребенку, что родители им сильно недовольны.

Вместе с тем есть ситуации, когда физическое «насилие» вполне допустимо. Что это за ситуации?

• В случае если ребенок сильно перевозбужден, вошел в раж, бьется в истерике, находится под влиянием неконтролируемых эмоций, ничего не видит и не слышит вокруг, физическое воздействие как отрезвляющее средство применять можно (можно шлепнуть, можно стукнуть по руке, но ни в коем случае не трясти).

• Если поведение ребенка угрожает его жизни и здоровью, либо жизни и здоровью окружающих, родитель имеет полное право вмешаться и пресечь действия ребенка силой [169] .

И последнее: не забывайте, пожалуйста, что иногда слова бьют намного больнее любых шлепков.

Стоит ли просить прощения?

Существует такое мнение: в дошкольном возрасте не стоит сеять сомнения в нежную детскую душу, озвучивая собственную неправоту. Ребенок не оценит по достоинству родительскую просьбу о прощении, а поймет лишь то, что мама или папа чувствуют себя виноватыми за свои действия, а потому ими можно манипулировать, их можно подмять под себя.