Малыш: мамино счастье

Неспешность медперсонала меня поразила. Я думала: раз женщина приехала с признаками родов, ее надо тут же хватать в охапку и быстрее переправлять в родблок. Ничего подобного. Никакой суеты. Это для нас, испуганных первородящих, роды – это РОДЫ. Это нас охватывает возбуждение, желание быстрей-быстрей попасть из приемного покоя в родовую палату под опеку врачей. Но, оказывается, мы – не центр вселенной. Для врачей, акушерок, медсестер наши роды – это просто работа. Зачем куда-то спешить? Все успеется. 10 минут в восьмичасовом родовом марафоне погоды не сделают.

...

С чего начинаются роды?

Вариантов здесь, собственно, немного.

1. Со схваток – РЕГУЛЯРНЫХ сокращений матки (живот становится твердым-твердым), сопровождающихся тянущими болями внизу живота и/или в пояснице (ощущается как давящая волна, опоясывающая низ живота и поясницу). Вначале схватки слабые (длятся несколько секунд с промежутком в 20 – 15 – 10 минут). Постепенно они становятся более частыми, продолжительными и болезненными. В идеале, ехать в роддом надо, когда промежуток между схватками станет меньше, чем 10 минут (предварительно побрив лобок и промежность – если есть, кому доверить этот деликатное дело).

2. С излития околоплодных вод (около 250 – 300 миллилитров) или их подтекания небольшими порциями (прокладка намокает в течение 10 – 20 ми нут). В этом случае надо СРОЧНО ехать в роддом. Если воды зеленого или черного цвета, попасть в роддом надо быстрее, чем НЕМЕДЛЕННО.

Важно: в роддом также немедленно нужно ехать, если появились кровяные выделения.

В четыре часа дня заветная белая дверь передо мной наконец-то открылась. Я оказалась в маленьком предбаннике, стены которого подпирали характерные больничные шкафчики-витрины, а прямо напротив входа растянулась унылая кушетка. Именно на нее подошедшая Олеся Викторовна попросила меня взгромоздиться – предстоял влагалищный осмотр.

– Ладно, будем рожать, – лаконично сказала врач, куда-то отошла, потом вернулась с цветными капсулами и вставила их глубоко внутрь меня.

– А когда разродимся?

– Ближе к ночи, – ответила сдержанная Олеся Викторовна и ушла.

Потом мы долго с тетушкой из приемного отделения (очень вежливой, кстати) оформляли карту, мерили давление, взвешивались и делали клизму [42] . Меня очень удивило, что унитаз там был всего один. Все-таки вещь после клизмы очень нужная, но почему-то в единственном экземпляре. А вдруг я не успею полностью очиститься (эта процедура требует не меньше 25 минут), когда мне в затылок начнет дышать следующая роженица с двумя литрами холодной воды в кишечнике? Но потом я поняла, что даже если рожающие женщины идут одна за другой непрерывным потоком, процесс оформления занимает минимум треть часа. За это время все можно успеть.

В родблок меня подняли где-то около пяти – после душа и сдачи анализа крови на группу. В казенной, застиранной до дыр ночнушке я шла за акушеркой по коридору мимо стеклянных боксов и во все глаза смотрела, как кто рожает. В нескольких боксах роженицы были одни. В одном женщину на кровати Рахманова обступили врачи, там явно был в разгаре второй период родов, в другом тоже было много народу, но там женщине уже зашивали разрез.

Акушерка показала мне мой бокс. Я огляделась. Стол, стул, кровать на колесиках, кровать Рахманова, шкафчик-витрина, еще стол (видимо, для малыша), на стене большие круглые часы (ходят!). А это что? Холодное металлическое судно. Как мило! Тут в бокс вошла другая, как оказалось уже «моя» акушерка – Анна Сергеевна, приятная стройная женщина лет 50-ти. Она принесла постельное белье и предложила мне застелить постель. Справившись с заданием, я стала присматриваться и прислушиваться. В коридоре туда-сюда сновали люди в белых и голубых халатах. Слышались крики младенцев, гул каталок. А это что за душераздирающие стоны? В соседнем боксе на кровати сидела девушка, совсем молоденькая – лет семнадцать. И, ни на минуту не переставая, громко стенала, звала на помощь и кричала, что больше этого не вынесет. Но к ней никто не спешил.