Малыш на миллион (СИ)

— В целом, я сказала все, что хотела. Хочу увидеть договор и пусть там будет расписано все… Насколько я поняла, жена вам нужна не для постельных утех, а ради каких-то действий. Договоры подписывать, бумаги какие-то…

Тишина. Я комкаю между пальцев салфетку.

— И я не хочу неограниченный срок.

— Срок в договоре указывать не собираюсь, — резко отвечает Багратов. — Захочешь уйти — попросишь, подпишу развод.

— Вот так просто? — вдруг я засомневалась.

Слишком свежи в памяти слова Тимура о том, что от него не уходят. Вдруг это намек, что он от меня просто избавится? В физическом плане….

— Если я захочу уйти, мне нужна гарантия сохранности жизни.

— Что?

— Я не дура. Я многого не знаю. Но вы связаны с криминалом, — понижаю голос. — И знаю, как избавляются от нежелательных свидетелей в таких случаях, чтобы лишнее не сболтнули. Если я захочу уйти, мне нужна гарантия сохранности моей жизни.

Багратов молчит. Его лицо повернуто в мою сторону, но я точно не могу сказать, куда он смотрит — на меня или просто сквозь, как на пустое место. Сложно общаться с человеком, который выставил преграду в виде солнечных очков и фатального молчания.

Я перестала ждать, что он ответит.

— Хорошо! — говорит внезапно.

 Даже не поверила в услышанное.

— У тебя будут гарантии, Мышонок! Но и я тоже хочу получить свои. Делай, что скажу, и без соплей. Без нытья. Все ясно?

— Если это не будет выходить за рамки приличного.

— Не будет. Границы будут весьма четкими. Я об этом позабочусь. Теперь завтракай.

— Я не голодна.

Он обхватывает меня за запястье пальцами и пригвождает к столу, говоря едва слышно:

— Я только что сказал, мне нужна послушная, исполнительная жена. Жена! Женщина, а не капризная глупышка!

Со стороны может показаться, как будто мы просто шепчемся о чем-то своем, как влюбленные парочки!

Но все не так.

Я молчу. Багратов нагнетает голосом. Тихим, но полным холодной ярости, от которой становится в тысячу раз страшнее, чем от открытых выпадов. Он ставит на место. В угол. За непослушание. Отхлестывает словами так, как не бьют ремнем.

— Ты съешь все, что я тебе заказал, поедешь всюду, куда я тебе скажу, и будешь смотреть в том направлении, в котором мне хочется. Потому что именно такой, мать твою, наш с тобой договор. Будешь исполнять мои приказы оперативно, без задержек и с улыбкой на улице. Учись улыбаться, даже если тебе этого совсем не хочется!

Я киваю быстро-быстро. Не хочу плакать, но вижу, как в чашку с салатом срываются капельки с моих ресниц.

— Я все поняла. Отпустите, мне очень больно.

Багратов разжимает пальцы. Левое запястье онемело от его хватки, я даже вилку не могу взять, как следует, выгляжу, как человек, неумеющий пользоваться столовыми приборами. Впервые понимаю значение выражения: еда на вкус, как вата. У меня она со стеклом.

***

На материке мы проводим целый день, Багратов заказал персонального гида, который возит по всем живописным местам. Даже в джунгли затянул, полюбоваться на местную флору и фауну.

В отель возвращаемся поздним вечером. Снова по разным номерам. Вещи появляются в номере каким-то чудом. Наверное, Багратов приказал. Он вообще о многом заботится, даже когда этого не заметно сразу, потом оказывается, что он подумал об удобствах раньше, чем что-то пошло не так.

— Завтра на остров. Послезавтра возвращаемся домой, — бросает вместо спокойной ночи.

Уходит. Приходит через минуту, с бумагой и ручкой.

— Составь требования и список гарантий по договору. Думай хорошо, что хочешь получить. Второго шанса не представится.

— Хорошо, — топчусь на пороге номера.

Чувствую себя крепостной или собачкой на привязи в ожидании приказа хозяина: когда решит отпустить или уйдет сам.

Но Багратов медлит, сверлит меня непонятным взглядом и кажется, что у него на языке вертится ужасно неприличное и крепкое мужское словцо.

Однако вместо того, чтобы сказать, он цепляет меня за левое запястье, рассматривает черный синяк от своих пальцев. На запястье утром остался багровый след от пальцев мужчины. К вечеру он почернел, превратившись в уродливый синяк. Багратов проводит подушечкой пальца по нежной коже вокруг, не касаясь синяка.

— Я сделал?

Киваю.

— Не выводи меня из себя. Хорошо?

— Хорошо.

— Что “хорошо”, Сима? — злится неожиданно. — Ни хера же не хорошо!

Не знаю, что он от меня ждет и что хочет услышать?! Согласие на послушание? Уже у него в кармане.

Новой выходки? Не уверена, что смогу быть собой после того, что было.

Он и сам требует другого: чтобы не было проблем. Так что же ему нужно сейчас?!

У меня внутри просто живого места не осталось. Может быть, ничего ужасного по меркам других не произошло, а для меня словно кожу содрали.

 — Можно я пойду? — мну в руках бумагу, она хрустит. — Список составлю. К утру будет готово. Или… К какому сроку надо?

— К возвращению на родину. Отдыхай.

Сам закрывает дверь так, что мне нужно отступить назад, не то без носа останусь. Вопреки всему, составляю список… На протяжении целой ночи.