Малыш пропал

— Оно вам подходит, — согласился он. В эту минуту они уже входили в кафе в новой части города, именно такое, как ей и должно было прийтись по вкусу, подумал Хилари. Мебель поддельного красного дерева так и слепит, блестит посеребренная посуда, в углу надрывается радио, и компания молодых людей в бордовых пиджаках и галстуках-бабочках в крапинку приветствует ее чересчур фамильярно, совсем не как просто старую знакомую.

Тут царил дух, который был ему особенно отвратителен, и однако отвращенье к месту, куда его привела Нелли, и к здешней публике вновь обострило его желание.

Чем низкопробней и вульгарней, чем более плотоядным животным она могла оказаться, тем уверенней он был бы, что его вожделенье никоим образом не будет освещено чувством. Он приглядывался к ней с презрительным восхищеньем, пока она пила его бренди и болтала с молодыми людьми о предстоящих на следующей неделе велосипедных гонках, путь которых проляжет через А…

Они оживленно болтали, а Хилари тем временем размышлял о странных превращеньях красоты парижанок, такой загадочно пикантной в молодости, однако воистину коварно бесстыжей в среднем возрасте, и о том, до чего редко удается наблюдать их, как он — Нелли, в краткий миг перехода из одной стадии в другую.

А та наконец вспомнила о его существовании.

— Что-то вас совсем не слышно?.. Мсье — англичанин, — с гордостью объявила она окружавшим ее молодым людям.

— Ваш первый, Нелли? — лукаво спросил один из них.

— Ну что за вопрос! — сказала она и громко захохотала, отчего под шелковой блузкой заколыхалась ее полная грудь.

Хилари встал из-за стола.

— Идемте, Нелли, — сказал он.

— Уже? — надулась было она, потом заглянула сбоку ему в лицо и сказала:

— Ну хорошо, идемте. До свиданья всем!

— Вы в цирк завтра идете? — крикнул кто-то ей вслед.

Цирк, обрадовался Хилари, значит, я смогу повести Жана в цирк!

— Пошла бы, если кто-нибудь меня пригласит, — вызывающе откликнулась Нелли, и под хор непристойных приглашений они вышли из кафе.

— Надо возвращаться, не то мои хватятся, — сказала она, надев пальто.

— А это имеет значенье?

— Да, имеет. Понимаете, мой муж все еще военнопленный — Бог весть, когда он вернется, и, если тетушка что-нибудь про меня узнает, с нее станется ему сказать, и тогда он может лишить меня довольствия.

— Итак, вы замужем.

Она пожала плечами.

— С тех пор, как его нет дома, прошло больше пяти лет. А ведь женщине надо жить нормальной жизнью.

Хилари молчал, и, желая привлечь его внимание, она подергала его за локоть и прибавила с беспокойством:

— Не подумайте, будто я неразборчива. Взять, к примеру, бошей — они чего только мне не сулили, но я не согласилась. Нет, сказала я, я не из тех, кто спит с немцами. И, можете мне поверить, никогда я с ними не спала.

Лжет она, чуть ли не ликуя, подумал Хилари. И с немцами она спала, грязная сука, и со всеми прочими, у кого было чем ей заплатить.

Они шли в эти минуты мимо разбомбленного храма, Хилари вдруг дернул ее в тень дверного проема, лишенного дверей, прижал всем телом к твердой каменной стене, сунул язык меж губами и с облегченьем, с жадностью упивался влажным лоном ее губ.

Наконец он оторвался от них, с глубоким удовлетвореньем вздохнул, чуть ли не простонал. Медленно повел руками по ее телу, и под его прикосновеньями ее забила дрожь. Он совсем потерял голову, вновь впился в ее губы, и она прильнула к нему, говоря своим телом, что ее желанье сровни его.

— Возвращаемся в отель, — хрипло прошептал он, прервав поцелуй. — Вы сможете пройти ко мне в номер.

Она подняла руку, погладила его по щеке и, прижавшись к нему, прошептала:

— Не могу я.

Он оттолкнул руку, прижал к ее боку.

— Почему не можешь? — резко спросил он. — Ты должна. Я хочу тебя.

— Не будь ко мне жесток, — ее губы были совсем близко к его лицу, он ощущал ее тошнотворно-сладкое дыхание. — Ты же чувствуешь, я хочу тебя, но рядом со мной спит тетушка, и, если выйду, она услышит. Ты не представляешь, как она меня сторожит.

— Но ты мне нужна. — Он обернулся назад, к темным глубинам разрушенной церкви, и вновь — к Нелли: — А почему не здесь? Сейчас? — прошептал он.

Она рванулась от него.

— Как вы могли такое предложить? — с гордым возмущеньем воскликнула Нелли. — Я что, цыганка?

— Но я хочу тебя, — в отчаянии настаивал Хилари. — Ты разве не хочешь?

— Но так непристойно. — И прибавила еще разгневанней: — Да к тому же в церкви! За кого вы меня принимаете.

Итак, она хочет строить из себя даму, утомленно подумал он. Хочет, чтобы я делал вид, будто влюблен в нее, льщу ей, предан, уважаю. Она отказывается играть в моей комедии, желает, чтобы я паясничал в ее.

Он вдруг ощутил усталость и отошел от нее, прислонился лбом к холодной каменной стене, хотелось только остаться одному и уснуть, ничего не решать, ни о чем не помнить.

— Вы в цирк меня завтра поведете? — с беспокойством бросила она ему вслед.

— Что? — он устало выпрямился и медленно направился к ней. — Что ты сказала?

— Вы в цирк меня завтра поведете? — взволнованно повторила она.