Малышка

Вечером мы сели в беседке, примыкавшей к дому. Шашлыки, свежий редис, укроп с грядок. Я давно не была на даче, да и вообще на природе, и на меня нахлынули детские воспоминания о бабушкином доме в деревне. Деревянные заборы (порой весьма эстетично завалившиеся набок), скрипучие качели, пруд за огородами, полисадники, полные астр и георгинов, догонялки и «классики» до глубокой ночи. Я прислушалась к пению полуночных птиц, и прижалась к плечу Илье. Похоже, так хорошо мне не было давно. Я ощутила, что я дома. После того, как я переехала, отделившись от родителей, я не испытывала подобных чувств. Все вокруг казалось чужим, и я по вечерам смотрела в горящие окна многоэтажек, где на кухнях слышался стук вилок и громкие веселые разговоры. Дом, семья — так мало и одновременно так много нужно для счастья.

Отец постоянно шутил, пытаясь отвлечь сына от тяжелых мыслей. Илья даже пару раз улыбнулся. Хотя было видно, что в серых глазах плещется боль. Он вяло ковырялся в тарелке, больше налегая на виски. Леонид Егорович ушел в дом, вернувшись, сказал, что у Ильи без остановки звонит телефон.

— Ты что-то расклеился, — отец протянул Илье сотовый. — Такое время, а ты без связи.

«Какое время?!» — одними глазами спросила я у Вараксина младшего.

Илья долго слушал собеседника, и я заметила, как он сжимает кулаки. Коротко бросив в трубку «Отбой», мужчина нахмурился.

— Что-то случилось? — осторожно спросила я.

— Случилось, — обманчиво спокойным тоном ответила Илья. — Эти мудаки его упустили. Мало того, что упустили, так еще и шмальнули в него. Сейчас вообще не поймешь: живой или сдох уже. Или не в него… Их там двое было, — голос стал резче, видя непонимание на моем лице. — Объявили план-перехват на Гобенко, так как по экспертизам кое-что сошлось. На 30 км южной трассы ДПС-ники его остановили. И нет, чтобы передать сводку, видели же, откуда указание спустили, они сами решили погеройствовать. По итогу Гобенко в бегах, у одного гайца пулевое щеки, всю челюсть разнесло, второй задержан до разбирательств по вопросам нецелевого использование табельного оружия. Охеренные работники.

Я сглотнула.

— Ты мне не говорил про то, что вы его будете арестовывать.

— А оно тебе надо? Я тебя специально сюда привез, чтобы ты расслабилась, о плохом не думала. Да и вдалеке от города безопаснее сейчас.

— Ты уедешь? — срывающимся от волнения голосом спросила я.

— А смысл? Либо я проторчу в отделе, либо проведу время со своей женщиной, — Илья говорил это, ожидая чьего-то ответа по телефону. — Выбор очевиден.

Трубку взяли, и он, прервавшись на полуслове «Вы там ох….», покинул беседку. Я была сильно взволнована, но слова «со своей женщиной» запомнила. А ведь когда-то он предпочитал проводить время на работе, нежели с женой. Новая победа. Пусть пока не закрепленная, но все же победа.

Глава 23

Что я испытывала в связи с объявлением охоты на Гобенко? С одной стороны, облегчение, видимо, нашлись доказательства, с другой, я ощутила страх от слов, что он, вероятнее всего, затаится. Я безумно хотела, чтобы его посадили! Но это был тот случай, когда от меня ничего не зависит. Эту победу мне не одержать. Это война Ильи. Мое дело — стоять за его спиной, и, как говорилось в одной шутке, подавать ему патроны.

Я ушла в дом, но в окно видела, как Илья ходит по асфальтированной дорожке, что-то яростно выговаривая в трубку, потом совещается с отцом.

— И что там? — я и не собиралась скрывать своего нетерпения, когда мужчина зашел в комнату.

— В машине было двое. Один из них — Гобенко, его по фотороботу узнали. Второй — молодой парнишка. Ранили, скорее всего, второго. Уже хорошо, значит, наш сученок жив и здоров. Отдал приказ шерстить каждый переулок и куст по трассе: крови парень много потерял, если они не друзья (хотя и это не гарант), то Гобенко выкинет его по дороге.

— Боже… Это не люди! — я подняла на Илью широко распахнутые глаза.

В голове, как на повторе, крутилась сцена из фильма «Раба любви»: «Господа, вы звери…».

— Уж я то знаю, — Илья присел рядом, обнимая меня. — Спать?

— Да, только не уходи, — я прижалась к плечу мужчины.

Ночью я пару раз просыпалась от звуков родного хриплого голоса: Вараксин с кем-то полушепотом разговаривал по телефону. До меня доносились обрывки фраз, по которым стало ясно, что на протяжении ночи что-то меняется. «Люди работают», — тихо пояснил мне Илья, обнимая.

Сквозь сон я слышала, что Илья на кого-то приглушенно ругается.

— Сойка! Иди к себе! — пауза. — Черт с тобой, залазь.

По моей руке шаркнуло что-то пушистое, и послышалось урчание. «А вот и кошка», — улыбнулась я, засыпая.

Утром я вышла на крыльцо, заметив, что Леонид Егорович бодро полет грядки.

— Лена, ты почему не спишь? — окрикнул меня отец Ильи.

— Я всегда рано встаю. А можно я вам помогу? — так хотелось размяться, поработать физически.

— Можно, конечно! Айда сюда!

Я со счастливой улыбкой подошла ближе, думая, что получу тяпку и инструкции. Однако мне в руки сунули глубокую алюминиевую тарелку с ягодами (точно такая же миска была у моей бабушки, когда я была маленькой!)

— Держи клубнику, и забери кошку.