Малышка для криминального "Малыша" (СИ)

— Сами знаете у нас глушки стоят, сигнал ловит только за пол километра от сюда.

— Хорошо, как подвезут сразу ко мне.

Спустился по лестнице вниз, оказавшись перед тяжелой, железной дверью, передал ей часть своего напряжения, которое грозило вот вот стереть к такой-то матери, последние края его терпения.

Через секунду щелкнул замок.

— Какие люди! Сам Малыш пожаловал!

— И тебе — Ау.

Ты к нам молодость вспомнить, или зрелищ захотелось?

— Острых ощущений! Как тебе такой вариант? Найдем?

— О чем речь, этого добра у нас хоть отбавляй.

Логинов прошел в пыточную, по дороге сбросив пиджак и растегивая пуговицы на белоснежной рубашке. Справившись, аккуратно снял и повесил на спинку единственного, имеющегося в камере стула.

— Что, познакомишь? — вдохновленым предстоящей встречей голосом, от которого писаються вполне себе большие мальчики.

Спустя пару минут, тщательно вытерал с рук аллую субстанцию, а еще через минуту накидывая пиджак, выходил из камеры.

— Александр Андреевич вот информация, как и просили. Парни только подвезли.

— Спасибо! Оставь себе, почитаешь. Товарищ поверил мне на слово.

Ага! Заржал за его спиной Аспид.

Малыш, так чё? Он нам больше не нужен?

— Нет! На хуя он нам теперь.

— Ребятам нашим скажи, пускай подальше вывезут, им теперь свои займутся.

— Ну все бывай!

— Я поехал. Информацией с Волкодавом и Колуном сам поделюсь.

Как только Саша пересек территорию действия глушок, зазвонил телефон.

— Да!

— Здорово Малыш.

— Ты где брат?

— От бункеров домой выдвинулся.

— Отлично, разговор есть. Минут через пятнадцать, буду у тебя. По пацану твоему соскучился! У меня для него гостинец имеется, портнеры подогнали.

— Он тоже скучает. И у меня для тебя инфа найдется.

— Ты мне смотри там, кобеля моего не обижай, пока я подъеду! — нарочито строгим голосом в трубку.

— Всё отбой, сбросил вызов и вдавил в пол пидаль газа.

— Бл*дь! Рукой по рулю. Там же эта слабоумная.

Глава 22

Зачитав мне устав, наконец-то оставил меня одну.

Я села на пол, прям там, посреди торта и кофе, которое он смахнул со стола, усаживая на него меня.

— Господи, как же стыдно!

И беззвучно ревела, утопая в отчаянии своего распутства.

Захлебывалась горем своей беспросветной тупости и нервно размазывала руками торт по полу, самоуничтожая себя муками своей совести.

Я тихо скулила, как раненая, побитая собака прекрасно осознавая что натворила.

— Как я могла такое допустить? — слабым сорвавшимся с губ криком, ударяя ладонью об пол.

— Почему я такая дура? Что у меня вместо головы?

— Как же стыдно, господи! — шептала словно молитву, шмыгая заложеным носом, утирая ладошками слезы.

— Я даже хуже распутной девки!

Они хотя бы честны с собой.

Они не кричат на каждом углу о своем приличии, не делают громких заявлений о своей поруганой чести, а потом бестыже раздвинув ноги, не орут от оргазма под мужиком, который насильно имел тебя в рот и для которого ты, так и остаешся шлюхой, даже если он забрал твою невинность.

О чем я вообще думала, да у меня опилки вместо мозгов.

Я вчерашняя девственница, в кого я превратилась? Боже! — слезы отчаяния снова наполнили глаза.

И что значит, это его, ты тут надолго.

Думаю, меня уже никогда не отпустят. Даже если я сто раз пообещаю, ничего никому не говорить меня не выпустят, такие люди не оставляют свидетелей своего беззакония.

Мне никогда, не убедить его в своей невиновности. Он мне не верит.

Да он даже слушать меня не станет!

Да и я сама уже себе не верю. Говорю одно, делаю другое.

Это помешательство какое-то! У меня не осталось сил. Я не могу так больше!

Моя голова как передутый, воздушный шар пустая и уже скоро лопнет, а глаза превратились в наливные, красные яблоки.

Это лабиринт из которого нет выхода. Это конец!

Слезы катились по моим щекам, а я размазывала их ладонями по своему лицу вместе с остатками торта и кофе налипшими на пальцах.

Ладно, пора перестать плакать, случившегося не изменишь, ума не добавишь, а время не повернешь.

Надо идти умыться, я вся мокрая и грязная. Чего сидеть и лить пустые слезы от жалости к себе, если ты безмозглая дура.

С трудом передвигая ноги, прошла в спальню, с перевернутой кроватью.

Не хочу в его комнату, на его территорию!

Непроходимая идиотка, тут кругом его территория, тут всё его!

Здесь твоего ничего нет.

У тебя из твоего, даже гордости и той не осталось.

Ты ноль Васина. Круглый с дырочкой.

Смерись уже!

Слезы с новой силой покатились из глаз.

Стала сдирать с себя его рубашку, нежалея срывала пуговицы, разрывала петли. Вымещая злость и обиду на злосчастном куске ткани, заглушая рвущую душу боль.

— Ненавижу! — в голос на весь дом.

— Я тебя ненавижу! Слышишь?

Встала под душ, пока не сошла с ума окончательно.

Надо смыть эту грязь, этот срам и желательно вымыть всю память из моей головы. Так и стояла битый час, пока от воды уже не стало тошнить.

Вышла завернутая в полотенце, осмотрелась и отчётливо понимаю, что мне нечего одеть.

Придется переступить через гордость, которой нет. Горько улыбнулась своей нелепой мысли.

Переступить порог его комнаты. Наступить себе на горло. Взять его вещь. Загибала пальцы.