Малышка для криминального "Малыша" (СИ)

— Так Бесланов когда поступал Рашидовым был. Я точно знаю. У нас с их группой совместные лекции по менеджменту. И я не раз слышала, как преподователь просил его покинуть класс.

— Только в этом году он Беслановым стал. Я так сразу и не вспомнила. — заявила девушка.

Мне резко стало не хорошо. Я вылетел из кабинета по пути вбивая номер Семена.

Но я и так уже знал, что Семен все подтвердит.

Это конец!

Я сам готов пустить себе пулю в лоб.

Вы когда-нибудь подписывали себе смертный приговор?

Когда точно знаешь, что тебя уведут в камеру пыток, где будут жечь твои волосы, рвать ногти, крамсать тело, отрубят пальцы, выколят глаза, без наркозом и даже без местной анастезии.

Что ваша смерть не будет гуманной и быстрой, а будет долгой и мучительной.

Когда я считал, что она предала меня мне хоть сколько то было легче. Тогда я находил хотя бы мизерное оправдание своим поступкам, цеплялся за него как за спасательный круг, лилея надежду снять с себя хоть малую часть моей вины.

Но больше надеяться не на что и я понимаю, что Юля никогда меня не простит. Шанс на это практически равен нулю. Я безвинно заставил пройти ее через все круги ада. Опустил на самое дно. Сделал с ней то, что каждый день заставляет меня приставить к своему виску пистолет. Единственное, что сдерживало меня не спустить курок, осознание что меня предали.

Если она меня не простит, я должен буду ее отпустить. Но это может случиться только в одном случае, если я буду мёртв.

Глава 46

Я очнулась, но боюсь открыть глаза. Боюсь даже думать, где нахожусь. Меня пробирает холодом и я чуствую, как кожа стала липкой от пота. Не получается взять себя в руки и справится с нервами.

Мне страшно!

Вдыхаю носом воздух, стараясь по запаху определить где я, но мозг заморожен, молчит лишая надежды. И вот уже слезы текут по щекам, сквозь мои плотно сомкнутые веки.

Я накрыла руками лицо в попытке собраться.

Но господи, как же все-таки страшно!

Чуствую, что ужас уже накрыл меня с головой, но мучаться неизвестностью тоже невыносимо и поэтому я заставляю себя быть сильной!

Медленно убираю ладошки прижатые к моим глазам и приподнимаю дрожащие ресницы.

Узнаю комнату, вижу Анну Семёновну и от облегчения начинаю реветь в голос!

Навзрыд!

До истерики!

Захлебываюсь своими слезами.

Это не сон? Он действительно спас меня? Не оставил в лапах этих мерзких уродов.

Анна Семеновна гладит меня по голове, по моим дрожащим плечам.

— Что ты милая все хорошо!

А я не могу успокоится, не могу поверить что этот кашмар закончился. И что открыв глаза я не вижу эти похотливые рожи, не чувствую на себе их мерзкие руки блуждающие по моему телу, пачкающие меня своей похотью, от которой мне никогда не отмыться.

Я понимаю, что все закончилось, но это не помогает! И я не могу справиться с накрывшей меня истерикой. Стараюсь, но не могу! Она сильнее меня!

— Что же вы милочка творите — сквозь заложеные уши и собственный плач слышу взволнованый голос Константина Геннадиевича.

— Аяяй, ну разве так можно?

— Анна Семеновна, помогите пожалуйста. — лязгают замки и слышется звук ломающегося стекла.

— Сейчас поставим укольчик и полегчает. — заботливый голос доктора сопровождается легким пощипыванием на моей руке и я чувствую как тепло разливается по моим венам, а веки наливаются, и тяжелеют.

Мне и в правду полегчало, а Константин Геннадьевич даже не стал проводить осмотр, и даже не задал мне ни одного вопроса, видимо настолько жалко я выглядела. Только оставил на тумбочке для меня таблетки и инструкцию их применения.

Мне вообще никто не задовал никаких вопросов. Да и отвечать на мои никто не спешил.

Пошел третий день и кроме редких разговоров с Анной Семеновной, которая на все мои делемы только отрицательно мотала головой, никто так и не соизволил пообщаться со мной.

Поэтому я не знаю, что будет дальше! Не знаю свою судьбу! Чего ждать? И к чему готовиться?

Я совершенно одна! На едине со своими страхами, со своими мыслями в этом огромном доме, где каждый угол и каждая вещь напоминают мне о его хозяине.

Это больно!

Но эта боль меня спасает! Она помогает мне не сойти с ума в этой тишине, когда память обрушивает на меня жуткие воспоминания, тогда эта боль становиться моим спасением.

Так что днем, мне даже почти не страшно, а вот с приходом темноты начинается совсем другая история и тогда тишина давит на меня с огромной силой.

И сердечная боль уже не спасает, возвращается страх и просыпаются мои кошмары!

И я не могу спать, потому что закрыв глаза я слышу их голоса, и ужасный смех, вижу их улыбающиеся, омерзительные, разодраные мной в кровь рожи. Они преследуют меня, сводят с ума, доводят до безумия!

Этот страх змеей обвивает мое тело, словно яд разливается по венам, сжимает грудь и сдавливает горло, перекрывая доступ драгоценного кислорода в легкие. Заставляя корчиться в приступе удушья.

И тогда я в ужасе подрываюсь с кровати, и бегу в ванну. Лью ледяную воду из под крана себе на голову, лицо, шею. Этого хватает привести мое сознание в норму буквально на час, а потом уже и в пору помереть, но приходит спасение!