Малышка для рокеров (СИ)

От этой мысли мое сердце перестало биться. А что, если Тол сделал что-то и решил покончить с собой…? Неужели то, что я вот так заметила его, это судьба? Как и то, что он забыл или просто не смог закрыть дверь до конца… Я сжала зубы, наклонив голову чуть вниз, чтобы удержать застрявшее в моем горле рыдание. Слезы, бегущие ручьем по моему лицу, начали падать вниз, на сухие щеки Тола… Все это выглядело так символично и так… забавно, если задуматься об этом. Наша жизнь ведь вообще забавная… Я думала, что Гоша это мужчина моей жизни. Когда я прогнала его, натерпевшись черт знает чего от человека, лежащего сейчас у меня на коленях, я думала, что никогда больше не смогу относиться к любви нормально… Что я просто никому больше не поверю. Но затем в мою жизнь вошел Антон. То есть, он в ней уже был, но стал совсем другим человеком… Мне казалось, что я никогда раньше не встречала такого… Как он ко мне относился, как ухаживал. И вот она, ирония судьбы… Антон сейчас ждет меня, буквально за стеной, что стоит по мое правое плечо. Ждет, приготовив какой-то романтический сюрприз. А я… а я держу на руках Тола, находящегося в бессознательном состоянии, который относился ко мне хуже всех на этой планете. И я боюсь за него, очень хочу ему помочь…

— Т-ты… плачешь…? — тихо прохрипел солист «ДНК» и я тут же начала стирать свои слезы с его щек.

У этой группы, казалось, была песня для каждой жизненной ситуации.

Твои слезы на моих щеках,

И ты молчишь, ты просто смотришь на меня.

Нашу любовь превратили в прах

Языки слишком жаркого огня.

Я так хочу, я так хочу тебя обнять,

Заслонить от всего, сделать моей.

Как жаль, что мы не смогли понять,

Что вдвоем нам не встречать ночей.

Твои слезы на моих щеках,

И я не в силах сказать тебе эти слова.

Все, что случилось, было в наших руках.

Только опять нам любить не судьба.

— Конечно же я плачу! — проговорила я, стараясь сдерживать себя не и не срываться на крик. — Что с тобой произошло?!

Мою вторую руку Тол по-прежнему прижимал к своей груди. Его сердце колотилось, как маленький воробей в тесной клетке, просящийся на свободу. Это пугало меня больше всего.

Подняв свободную руку к глазам, я попыталась подсушить и их, заметив, как на пальцах остаются следы туши. Ну и пусть! Ну и плевать! Сейчас не это главное! Я потянулась к сумочке, чтобы достать телефон и позвать сюда Антона, или хотя бы предупредить его, чтобы он не ждал меня, но Тол, услышав это, перехватил и вторую ладонь, вновь открыв глаза.

— Паршиво выглядишь… — прошептал он и тихо засмеялся.

Из-за происходящей истерики и радости от того, что Салтыков оставался собой, я тоже тихо засмеялась, легонько ударив его рукой. Наверное это хороший знак…

— Никого сюда не зови. — Продолжил он. — Не хочу никого видеть…

Нет, он никак не походил на умирающего человека… Покивав, я украдкой осмотрела комнату и увидела ответы на свои вопросы. На столе бутылка водки, на кровати блистер каких-то таблеток. Какой дурак будет это смешивать?! Ответ: тот, который сейчас лежал на полу. Это многое объясняло, но не его поведение с самого начала тура…

— Это что? — спросила я, разглядывая белые пилюли.

Толу даже не понадобилось посмотреть в ту сторону, куда я указывала, да и ничего бы ему это не дало. С пола он бы все равно ничего не увидел, тем более в такой темноте.

— Антидепрессанты… Я их… кхе-кхе… принимал… Давно. Тут вот нашел остатки и…

Ой дурак… Ой дурак! Теперь все стало ясно! Если ему их не выписали и он пил их как попало, ему могло стать плохо. Очень плохо! И пожалуйста! Вот результат! До чего же он себя довел…?

— И зачем…? — спросила я, начав поглаживать грудную клетку этого глупого ребенка через ткань майки. Я все еще продолжала плакать, но уже куда тише.

Салтыков вновь закрыл глаза и некоторое время молчал. Хорошо, что я все еще ощущала его сердце и то, как вздымалась его грудь, а значит он был жив и это уже хорошая новость. Потому я просто терпеливо ждала ответа, вглядываясь в черты его лица сквозь темноту… Такие грубые и такие тяжелые… Но такие прекрасные. Как же хорошо, что на свете есть такие красивые люди.

— Я… я просто заболел… Вот и решил подлечиться… Иначе бы выступать н-не смог…

Я устало вздохнула, потому что лечение Тола, судя по сложившийся ситуации, принесло ему больше вреда, чем пользы.

— Нет болезни, от которой такое назначают. Ты ее сам выдумал…

Я снова аккуратно прошлась пальцами, собирая с носа солиста остатки своей влаги. Каждый раз в эти моменты он снова закрывал глаза, будто наслаждаясь этой мимолетной близостью.

— Есть. Эта болезнь — ты…