Малышка для зверя

Затем руки её со своей вздувшейся шеи грубо сбросил и, не оглядываясь, не обращая внимание на тихие всхлипы, быстрым шагом в сторону поместья направился.

* * *

Вот и всё. Я признался. Признался, что Зверев мне не родной отец. Может, она уже знала. Хер его знает! Может, эта ведьма уже до дыр меня обсудила вместе с папулей, когда ему член ртом своим бесстыжим надраивала.

Сука!

Я мысленно заорал и со всей силы в дерево кулаком зарядил до вспышки в глазах. Опять костяшки в кашу превратились! Раны никогда не затянутся, пока эта ведьма рядом.

Герцог уже давно домой смылся, а я пешком до особняка брёл, любуясь высоченным забором, напоминающим неприступные стены тюрьмы.

Я даже не заметил, как кто-то сзади подкрался. По привычке руку в карман сунул, хватаясь за ствол, но не обнаружил его там, так как дома оставил.

Я резко обернулся, бросившись в атаку.

Бляха!

Снова она…

Когда уже ты наконец исчезнешь? Зачем сердце моё в клочья разрываешь! Зачем? Настя!

Она взвизгнула, когда я её к стене припечатал, а я зарычал, опалив бледные щёки девчонки горячим дыханием. Девушка слабо забилась в тисках, глядя на меня какими-то безумно несчастными глазами.

Жалко.

Жалко мне её очень.

Хрупкая такая. Нежная, ранимая.

Но, скорей всего, просто актриса умелая.

– Прости. Не хотела напугать, – шепнула ангельским голосом.

– В следующий раз шею сверну, – сдавил плечи сильнее. – Что тебе ещё от меня надо? А-а-а, шлюшке наверно понравилось, как её отодрали в кладовке? Ещё хочешь?

– Не надо, Алексей. Не говори так! Я просто отблагодарить хотела. За детей. За приют, – её худенькое тельце дрогнуло от страха.

– Ну окей! Давай! – я отпустил её плечи и быстро ширинку расстегнул, приспустив штаны до уровня ягодиц. – Благодари!

– Лёша… ты чего? – побледнела ещё пуще прежнего, выпучив свои и без того огромные глазища.

– Чего я? – раскинул руки в стороны. – Соси давай, Настя. Соси в знак благодарности. Ты же так моего отца за новые шмотки ублажаешь? А? Или как-то по-другому? Если не хочешь в рот брать, тогда поворачивайся задницей и штаны снимай. Раком возьму. Шлюх обычно только так и дерут.

Наверно, я перегнул палку. Но когда внутренний зверь вырывается на волю – сложно остановиться.

Она глубоко дышала, выставив вперёд свои тощие ручки. Плевать! Я уже не я… Быстро схватил Настю за волосы, крутанул по часовой стрелке, впечатав щекой в холодную поверхность забора.

– Прекрати! – она отчаянно закричала. – Я не такая! Ты ошибаешься!

– Что? Как это не такая? – грубо прижался вздыбленным членом к её аппетитному заду, обтянутому белыми спортивными леггинсами, через которые отчётливо просвечивались ажурные стринги, понимая, что ещё пару секунд, и крышу окончательно нахрен снесёт. Тогда я возьму её здесь и сейчас, отымея во все сладкие щёлочки по очереди.

И плевать на отца! Когда вернусь, признаюсь, что до их знакомства она чуть было со мной не трахнулась. На капоте машины, в кладовке, и даже готова была в седле чпокнуться. Он не будет злиться, узнав, кто она на самом деле такая! Шлюха… А шлюхами надо делиться! Когда мне исполнилось восемнадцать, отец лично подарил мне трёх элитных швалей, так сказать, на совершеннолетие, которых мы драли по очереди. Вот и сейчас ничего не случится, если я воспользуюсь его новой игрушкой.

– ОТПУСТИ! – толкнулась, и я прихуел, когда мой пылающий орган согнулся пополам, всё ещё находясь в боксёрах, войдя точно в центр её упругих булочек. Ещё пару таких толчков, и я реально в собственные трусы спущу!

Блять! Если не возьму себя в руки – сорвусь нахрен.

А тут охрана повсюду и камеры…

Ладно, глупышка. Если опять проигноришь мой приказ «навсегда свалить с моих глаз, сердца, души и жизни…», отымею так дико, что на всю оставшуюся жизнь запомнишь.

Настя задрожала, потираясь щекой о кирпичную стену, прикрыв веки, тяжело дыша. То ли от страха, то ли от желания… Но она не закричала. Лишь томно дышала, напрягая ягодицы, которые я просто мечтал истязать зубами, вылизать языком, трахнуть членом и хорошенько помять пальцами. Они провоцировали! Нереально провоцировали!

Глубокий вдох-выдох. Вдох-выдох…

Отпускаю мой персональный опиум в облике человека, губами нахожу её маленькое ушко, сипло выдыхаю, вырыкивая напоследок очередное дерьмо:

– На самом же деле, Настя, ты стерва, скрывающаяся под красивой упаковкой скромной невинной неженки. Ты мне противна… Узнала, что у папочки денег больше будет? Да и власти тоже. Поэтому сразу же на член его прыгнула, как похотливая сука… Больше никогда не смей мне на глаза попадаться! На сей раз это последнее предупреждение, – для пущего эффекта запугивания я кулаком в стену херанул. В миллиметре от маленького ушка. Так жестко, что даже побелка на пол посыпалась.

Не только на пол, ещё и на Настины шикарные волосы попала. Я любил её волосы. Они, как обычно, пахли кофе и каким-то французским парфюмом, подаренным батей. До сегодняшнего дня их запах был идеальным. Пока отец всё не испортил. Но не он виноват в их интрижке. А в большей степени Настя. Я в этом не сомневаюсь.