Малышка Джинн

— Марсия, конечно, я мог бы отдать малышку в приют. Но ты понимаешь, сколько раз мне придется отвечать на разные вопросы? И сколько раз шериф приедет сюда? А вертолеты, машины... Да они распугают всю нашу ферму, и лошади уже никогда не оправятся. А что, если мы по-тихому примем ее к себе.

— Да, но... как мы объясним нашим детям...

— А давай-ка отправим их на каникулы в лагерь скаутов. Мальчишки давно просились.

— А девочки?

— Что-нибудь придумаем. — Он подмигнул. — А потом скажем, что вот, мол, еще одна сестренка родилась.

— Последняя? — с улыбкой спросила мужа Марсия.

— Так и быть, — вздохнул он. — Вот видишь, я тебе уступаю на этот раз... — Билл улыбнулся. — А девочка получилась хорошая. Джинни Эвергрин.

Он приезжал сюда каждый год, словно надеялся разгадать тайну ее рождения. Хотя скорее всего она была тривиальной: кто-то соблазнил девчонку и заставил ее избавиться от младенца.

Судя по чертам лица и повадкам подросшей Джинни, в ней текла индейская кровь. И он, и Марсия очень привязались к малышке. И не просто привязались, а искренне полюбили ее. День, когда Билл нашел девочку, считался днем ее рождения.

Наконец Биллу повезло. В третий день рождения Джинни он решил как следует взрыхлить землю вокруг куста жимолости и неожиданно обнаружил медную цепочку, слегка позеленевшую от времени, и подвеску на ней с изображением парящего орла. Он принес находку домой, как следует отполировал и решил отдать Джинни в день совершеннолетия. Но раскрывать правду он не собирался.

А однажды Билл привез Джинни сюда. Ей тогда было лет тринадцать-четырнадцать. Она спешилась, огляделась. Билл наблюдал за личиком Джинни и заметил, как напряглись у нее скулы, как тревожно затрепетали ноздри. Но нет, человеку не дано помнить первые дни своей жизни. Никто не помнит себя в младенчестве.

— Какая красивая жимолость, папа, так и хочется под ней спрятаться. — Она присела, и ее на самом деле не стало видно. — Ой, папа, сколько здесь ягод! Какие синие, сочные! Она просто усеяна ими. — Джинни нарвала целую горсть ягод и отправила в рот. Пальцы посинели от потекшего сока. — Пока не объем весь куст — не уйду.

Билл улыбнулся.

— Тогда тебе тут придется долго просидеть.

— А мне здесь нравится. Я здесь как дома.

— Знаешь, Джинни, давай-ка нарвем ягод и отвезем матери.

Они собрали с куста ягоды и потом каждое лето приезжали сюда за ними. Этот куст жимолости стал называться «жимолость Джинни».

И вот, когда Джинни исполнился двадцать один год, они собрались втроем за столом — всех детей собрать было невозможно. Вот тогда-то Билл достал талисман и подал его дочери со словами:

— Джинни, это тебе посылает твоя любимая жимолость.

Она взяла цепочку с орлом, и ему показалось, в глазах ее что-то мелькнуло. Какая-то тень, будто Джинни силилась что-то вспомнить, но никак не могла.

Марсия отвернулась, глаза ее наполнились слезами.

— Индейский орел. Я видела такого... Таким его изображает народность шаста.

Билл спокойно кивал.

— Да, этот так. Они давно живут близ горы Шаста. У племени теперь свое поселение. Ты ведь знаешь, правительство заботится о национальных меньшинствах, как может, помогает сохранять их культуру, обычаи. В поселке народности шаста построены новые дома, у них даже есть свои историки и архивариусы. Свой музей. Довольно удобная жизнь. Но индейцев лишили главной привилегии в жизни, которой они пользовались веками, — свободы.

— Спасибо, отец. Я буду всегда носить этот талисман как память о Скотт-Вэлли, о моем родном доме. О моей любимой жимолости.

После этого Билл ощутил странное освобождение. Как будто выполнил поручение, неизвестно кем данное ему. Он по-прежнему любил Джинни, как и всех остальных детей. Но больше он не тревожился за нее так сильно, как прежде. Потому что раньше Биллу казалось, что кто-то придет и отнимет ее, уведет...

На этот раз он просто постоял возле жимолости, словно попрощался с ней, и теперь она уже не была для него особенной. Теперь это просто огромный куст жимолости, каких много в Скотт-Вэлли.

Билл был доволен тем, как сложилась судьба Джинни. Девочка получила прекрасное образование — он не пожалел денег на ее учебу — и сейчас прекрасно устроилась в Вашингтоне. Наверное, им с Марсией стоит поехать в столицу и посмотреть, как там их дочь. Он вообще никогда не бывал в Вашингтоне.

Нравилось ему и то, что она учится граверному искусству. Билл понимал толк в красоте, как каждый, кто когда-нибудь держал в руках настоящее ружье. А он держал.

Старый траппер ухмыльнулся. Однажды он отдал за испанскую двустволку столько... Хорошо, что Марсия не знает. Тогда он не пожалел восемь шкурок бобра. Потому что его пленил журавль, который был изображен золотой насечкой на колодке.

Может быть, он когда-нибудь получит в подарок ружье от малышки Джинн, которое она сама распишет. Ей-Богу, она наверняка изобразит на нем этот куст жимолости. Не может не изобразить. Это ведь ее родной куст, «жимолость Джинни».