Малышка его мечты (СИ)

— Дважды я на эту удочку не попадусь, — сказал он самому себе, глядя на потолок так внимательно, словно на нем были написаны ответы на все незаданные вопросы.

Теперь в его жизни были только сделки, все продавалось и покупалось. Даже люди. Он даже лучшего друга умудрился обидеть, напомнив ему о его неудачном браке. Но Майкл и сам говорил, что когда-то продался, и теперь расплачивается за это.

А Маша?..

Пусть в этом прогнившем до самой сердцевины мире останется хоть что-то чистое и невинное.

«Хорошо, если Майкл окажется прав, — рассуждал он, — и Маша не испортится, несмотря на новые возможности и перспективы. И если она когда-нибудь влюбится, пусть ее избранником стану не я. Не тот, кто не сможет ответить взаимностью».

Он лежал, запрокинув руки за голову, позабыв о сне. Темнота и вечерняя прохлада навевали меланхолию, заставляя думать о том, что еще днем он отказывался обсуждать. Даже с самим собой.

Вдруг его внимание привлек тихий шорох.

Промелькнула какая-то тень, застыв в самом темном и дальнем уголке комнаты. Словно гигантская бабочка залетела в спальню, но метнулась не к свету, а во мрак.

— Кто здесь? — Михаил приподнялся на кровати.

Ступая босыми пятками по полу, Маша вышла на свет. Ее распущенные волосы волнами лежали на плечах, а талия поверх сорочки была перехвачена каким-то совершенно нелепым пояском.

— Всего лишь я…. — испуганно шепнула девушка.

Михаил включил ночник. Он убедил себя, что сделал это только ради того, чтобы девушке не было страшно. Но на самом деле причина была в другом.

Он желал ее увидеть.

— Что ты здесь делаешь? Заблудилась и спутала комнаты?

Маша покачала головой и опустила голову, рассматривая свои босые ступни.

Ее одеяние было голубым и полупрозрачным. Под ним совершенно отчетливо обрисовывались округлые бедра, тонкая талия и высокая, полная грудь.

Михаил потерял дар речи, увидев ее. Он хотел спросить что-то еще, но не решился, боясь, что голос выдаст волнение. Маша выглядела чересчур соблазнительно в этом одеянии. И все же ее опущенные плечи, потупленный взгляд и поджатые пальцы ног говорили о страхе и волнении.

— Я пришла соблазнить тебя, — призналась она.

Удивительно, но в ее голосе прозвучала уверенность. Более того, она спустила с плеча бретельку, поддев ее указательным пальчиком.

Михаил неверяще потер глаза. Он поверить не мог, что перед ним сейчас стоит живая, настоящая Маша. Может быть, все это ему только снится? Расшалившееся воображение сыграло злую шутку, подбросив ему образ сексуальной девственницы?

— Ты затеяла опасную игру, малышка, — проговорил он. — Не знаю, что на тебя нашло, но лучше бы на этом и остановиться.

Маша развязала поясок, спустила бретельку со второго плеча, и мягкая ткань сорочки соскользнула вниз. Теперь девушка стояла перед ним совершенно обнаженная.

Михаил кашлянул, кажется, поперхнувшись слюной. Теперь-то он был уверен, что ему все это лишь видится. Настоящая Маша ни за что не пришла бы к нему в спальню. Она слишком наивна, неопытна и хорошо воспитана. Хорошие девочки, ярые христианки не приходят в спальню к одиноким мужчинам.

И, тем не менее, Маша стояла перед ним в чем мать родила. Голубоватый свет ночника подсвечивал ее кожу, делая полупрозрачной, сияющей. На фоне этой белизны карминово-розовые губы и соски казались особенно яркими. А распущенные шелковистые волосы подчеркивали этот великолепный ансамбль. У Михаила чесались руки собрать эту густую массу ладонями и отвести назад, чтобы ничто не скрывало сногсшибательную наготу.

— Я не уйду, — сообщила Маша, делая шаг ему навстречу.

Глава 14

Мария

Я согласилась на немыслимую авантюру. Шутка ли, соблазнить мужчину, особенно такого, как Михаил. Он и прежде был несбыточной мечтой всех девушек, а сейчас… Что я могла ему дать? Что предложить такого, чего нет у других?

Только себя. Всю без остатка…

Надев саму откровенную из сорочек, я вошла в его комнату. Здесь было тепло, но меня колотил озноб. Ноги, да и все тело стали какими-то ватными, не моими. Я двигалась, как сомнамбула, боясь только одного: грохнуться в обморок. Было так стыдно и страшно одновременно. Ещё никогда я не испытывала такого жгучего, как перец чили, стыда.

— Кто здесь?

Голос Михаила звучал, как всегда, уверенно. Он показался мне до того манящим, что преодолела смущение и сделала несколько шагов.

Не в силах смотреть ему в глаза, начала раздеваться, помня о том, чему учил меня Майкл. Но выходило совсем не так, как у девушек в видеороликах. Да-да, я все же разобралась с ноутбуком, который любезно предоставила мне помощница по хозяйству. И разобралась с ютубом. Но этого оказалось недостаточно. Слишком мало.

Движения мои были замедленными, нерешительными. Все, что я могла вызвать, так это жалость. О возбуждении не могло идти и речи.

Прежде чем отправиться в спальню Михаила, я долго и внимательно рассматривала себя в зеркале. И не нашла в отражении ничего такого, что могло бы вызвать у мужчины чувственный голод.

Михаил…

Он смотрел совсем не так, как мужчины в видеороликах. В его глазах не было и капли похоти.