Малышка, пойдем со мной...

Связь с Джоани Бруер удивила Сильвию. Зная о склонности мужа к молоденьким девушкам, она не могла понять, зачем ему эта старуха. Тем не менее, она нашла повод для ревности. Ведь даже ее сын работает на Пола.

Но теперь пропал ребенок этой женщины, и это ужасно.

Сильвия считала себя хорошей матерью. Пока девочки с ней, она может не беспокоиться о будущем. Но прежде нужно обеспечить это будущее. И ради этого она затеяла развод.

Если Пол согласится на все ее условия — а он согласится, можно не сомневаться, — она «забудет» все, что знает. В противном случае она передаст куда следует всю имеющуюся в ее распоряжении информацию. Но до этого дело не дойдет. Пол не дурак — ему тоже надо на что-то жить.

Сильвия аккуратно сложила бумаги на место. Девочки пока поживут у ее матери, а потом все уладится…

Она приготовила себе ванну и теперь блаженствовала в одиночестве, наслаждаясь ароматом иланг-иланга.

Она любит этот дом и не собирается уступать его Полу. Она будет приводить сюда любовников. Но еще лучше — поживет в одиночестве. Она всегда ценила одиночество, но Пол этого никогда не понимал.

А в сущности, кто такой Пол? Он хорошо одевается, от него пахнет дорогим одеколоном, он обедает в лучших ресторанах Лондона, но он — сутенер. Не лорд, не член парламента, а всего лишь жалкий сутенер. Он продает женщин и на эти деньги обеспечивает ее, Сильвию. Ее и ее дочерей. Но девочкам ни к чему знать, чем занимается их отец. Что-то она не слышала, чтобы дети сутенеров блистали в обществе. Пусть думают, что он бизнесмен, общественный деятель — кто угодно. Впрочем, они ничего не думают. Она давно позаботилась об этом. Отец для них — кошелек, не более. Толстый, туго набитый кошелек. Вот и пусть остается им.

Она улыбалась, думая об этом.

— Это я, Силв.

Услышав голос мужа, она вздрогнула. На какую-то долю секунды ей показалось, что это галлюцинация. Она запретила приходить ему сюда. Сильвия приняла вертикальное положение, выплеснув при этом часть воды на пол.

— О, Силв. Я, в отличие от тебя, не произвожу много шума, не так ли?

Она была потрясена.

— Теперь вынимай свою жирную задницу из ванны и выходи поговорить.

На ее лице проступили морщины — испуг был слишком очевиден.

Он оглядел ее с головы до ног и сказал пренебрежительно:

— Черт возьми, Силв, ты не слишком хороша в том, в чем мать родила!

Он рассмеялся, понимая, что это звучит оскорбительно, и наслаждался моментом.

Глава четырнадцатая

Старуха открыла дверь и с явной враждебностью посмотрела на визитера. Джон-Джон догадался, что перед ним победительница во многих жизненных передрягах.

— Простите, я разыскиваю семейство Роу. Мне сказали, что они здесь живут.

Джон-Джон лучезарно улыбнулся, но по тому, как старуха продолжала угрюмо оглядывать его, понял, что одной улыбки тут недостаточно. Она видела перед собой черного, и все тут. И скорее всего она приняла его за грабителя.

— Зачем тебе?

Голос был низким, настоящий кокни, и он никак не вязался с ее худобой.

Джон-Джон знал, что такие, как она, не любят долгих предисловий.

— Я Джон-Джон Бруер, — сказал он. — У меня пропала сестра. Об этом говорили в новостях, если вы слышали.

Она по-прежнему сверлила его взглядом, пытаясь вытащить на поверхность всю подноготную.

— Какое отношение твоя сестра имеет к нам?

Старуха такая подозрительная. Интересно, доверяет ли она показаниям электросчетчика? Пожалуй, у него больше шансов проникнуть в Английский банк в воскресенье, чем переступить порог ее квартиры.

Джон-Джон понимал, что ей не нравится цвет его кожи. Но он уже привык к этому.

Он подключил все свое обаяние, чтобы подкупить ее.

— Мне сказали, что вам приходилось иметь дело с неким Малышом Томми…

Дверь едва не захлопнулась перед его носом, но он успел выставить ногу, чтобы помешать этому.

— Прошу вас, миссис Роу, это очень важно.

— Убирайся отсюда, паршивец!

Старуха все больше и больше раздражала Джон-Джона. Он любой ценой должен вытянуть из нее правду, даже если придется применить силу. И он применит ее — будьте уверены. Он больше не может сдерживать свои эмоции.

По лестнице, словно чувствуя, что Джон-Джон нуждается в поддержке, не спеша поднимался Эрл. Старуха и его удостоила неприязненным взглядом. Джон-Джон готов был побиться об заклад, что Эрлу она не понравилась. Да и кому может понравиться такая карга?

— Откройте-ка дверь, прошу вас, мадам, — сказал Эрл.

— Мне нечего вам сказать.

Она стояла перед ними, скрестив руки на груди. Уголки ее губ были опущены.

Джон-Джон вздохнул.

— Думаю, есть что. Ваша внучка, вероятно, стала жертвой этого педофила. Так что же все-таки произошло? Я не тронусь с места, пока не узнаю.