Малышка (СИ)

Нужно признать, она была права, когда не захотела мне уступать и отстояла свое право самой решать, где и в качестве кого сниматься. Сериал отснял популярный канал американского кабельного телевидения, и всего восемь серий подняли шумиху на всех кинопорталах. А я… Я, собрав вещички, перебрался в наши небольшие апартаменты в Беверли-Хиллз, и заслуженно гордился тем, что первая работа Бон-Бон на портале «IMDB» заслужено носит рейтинг «9.1».

Естественно, после такого успеха мою малышку засыпали предложениями одно другого лучше, но она и тут в который раз меня удивила: послала всех к черту и записалась в престижную актерскую школу, потратив на это половину своего гонорара за первую работу.

И вот тогда перед нами встал вопрос о том, что мы делаем дальше: жить на две страны, мягко говоря, просто отстойно. И как итог — в родные края мы теперь приезжаем только на дни рождения и зимой, посмотреть на снег.

Я, чтобы не испортить букет, цепляю мизинцем край манжета пиджака, поглядываю на циферблат — и в эту минуту кто-то подбирается сзади и закрывает мне лицо ладонями. Я хищно скалюсь, но быстро беру себя в руки и с непроницаемым видом начинаю перечислять имена наугад, нарочно выбирая самые смешные и абсурдные. После пятого или шестого Бон-Бон не выдерживает и прыскает от смеха. Я же, пользуясь возможностью, разворачиваюсь и хватаю ее на руки, кружа так быстро, что она начинает визжать на всю улицу. Проходящие мимо пожилые француженки подбадривают нас вскинутыми вверх большими пальцами, а я взамен подмигиваю им, словно школьницам. Вот за это я люблю французов: люди здесь совершенно не обременены комплексами и предрассудками.

— И не проси, чтобы извинялась за опоздание, — ухмыляется Бон-Бон, глядя на меня с видом королевы жизни. — Знаешь, сколько времени ушло на эту прическу? А макияж? И вообще!

Она начинает дрыгать ногами и взглядом предлагает мне посмотреть ниже.

Моя сумасшедшая девчонка нарядилась в кеды под мини-платье, и, конечно же, взяла свой любимый рюкзак. Даже думать не хочу, сколько ему лет, но даже на моей памяти он уже раз пять попадал в передряги и спасался исключительно химчисткой, отчего порядком полинял и потрепался. Но Бон-Бон непреклонна в своем желании прожить с ним до конца своих дней и торжественно вручить внукам вместе с томами своей автобиографии, которую собирается писать на старости лет. «Биографии, Цербер, нужно писать когда начинаешь впадать в старческое слабоумие, — сказала она на мое предложение начать писать мемуары уже сейчас, по свежей памяти. — Тогда и приврать не грех».

— Выглядишь роскошно, — хвалю я, уверенный, что в эту секунду держу в руках самую красивую женщину мира, и ей для этого совершенно не нужен статус Мисс Вселенная. Достаточно того, что я не знаю ни одной другой такой же Бон-Бон, которая бы, наплевав на всех и вся, с такой же элегантностью носила кеды в комплект к романтическому платью. — Съел бы тебя.

— А вот это подождет до вечера, — делано хмурится она и тут же, не давая мне вставить и полслова, впивается губами мне в шею. Жадно и горячо, совершенно недвусмысленно намекая, что соскучилась. А когда я начинаю постанывать, отстраняется и резко меняет вектор разговора: — Ты купил мне особенный подарок?

Мне остается только в который раз посмеяться над нашим одним на двоих безумием. Мне кажется, что даже в сто лет мы будем вести себя как два оторванных от общественных рамок идиота, которые просто наслаждаются жизнью и не заморачиваются на такие мелочи, как соответствие чьим-то стандартам и правилам. Как говорит Бон-Бон: «Жизнь слишком коротка, чтобы не сыграть с ней шашками в шахматы».

Я бережно ставлю Ени на ноги и немного отступаю, чтобы еще раз полюбоваться ею. А она, пользуясь случаем, ловко достает «полароид» и успевает сделать пару кадров. Понятия не имею, как ей это удается, но Бон-Бон до сих пор удается застать меня врасплох. В итоге в нашем семейном архиве уже больше десяти альбомов только одних «квадратиков». И нет никаких намеков на то, что в обозримом будущем Ени надоест это занятие.

— Можно отмереть? — спрашиваю я, когда моя малышка жадно рассматривает полученные снимки. Получив разрешение, подхожу и, наконец, вручаю ей букет: много-много разноцветных роз. Она до сих пор посмеивается над тем, что с того ее Дня рождения я теперь всегда дарю ей разноцветные букеты. — Может, выбросим вот эту? — показываю пальцем на снимок, где моя физиономия похожа на неудачную попытку кривляться.

— Вот еще! — фыркает Бон-Бон и бережно прячет все в рюкзак.

Потом выразительно смотрит на бумажный пакет у меня в руке и ее взгляд наполняется жгучим любопытством. К счастью, я успеваю вовремя пресечь попытку завладеть сокровищем и задираю руку, наслаждаясь тем, как моя лиса сперва пытается вскарабкаться по мне, а потом пытается взять меня деланой обидой и надутыми губами. Я ухитряюсь укусить ее за нос и только после этого вручаю заслуженный трофей. Надо видеть ее лицо в тот момент, когда Бон-Бон потрошит подарок и понимает, что там.