Малышок

- Сто восемьдесят семь процентов, - опередила ее Зиночка. - Только, ребята, знаете, я не советую сразу брать такое обязательство. Ведь надо привыкнуть к бригадной работе. Я советую сто шестьдесят…

- Вот так мало! - невольно заметил Сева, который до сих пор молчал.

Вспомнив разговор с Мингареем, Костя стал смелее.

- Сто шестьдесят сробим, - сказал он.

- Испугался! - пожала плечами Катя. - Я за сто семьдесят пять.

- А ты как думаешь, Сева? - продолжала опрос Зиночка.

Скрывая невольную улыбку, Катя наклонила голову, но все поняли, что она подумала: она подумала, что Сева тем более испугается.

- Мы с Малышком вчера тоже по двадцать три сделали, - ответил Сева спокойно. - Без смены резцов ободрать пятьдесят заготовок нетрудно. Я за сто восемьдесят пять процентов, а то и мараться не стоит.

- Он форсит! - вскочила Леночка. - Он только что говорил, что полторы нормы не мало, а теперь… Он всегда хочет всех удивить… Это нехорошо с твоей стороны, Сева! Мы серьезно, сознательно, а ты форсишь!

- Кто форсит? - спросил Сева и покраснел. - Только ты сознательная? Протри очки, а то они запотели.

- Не приставай к моим очкам! Очки в комнате не потеют! - отмахнулась Леночка. - Как тебе не стыдно!…

- Ставлю на голосование! - крикнула Зиночка и постучала карандашом о стол, чтобы оборвать ссору. - Кто за сто семьдесят пять, как предлагает Катя?… Ты, Леночка?… Ага, теперь и ты, Костя… Сева остался в меньшинстве… Итак, записываю: «Обязуемся выполнять ежедневно не меньше ста семидесяти пяти процентов общебригадной нормы». Все в порядке! - Она вдруг сделала страшные глаза: - А кто будет командиром? Мы забыли о командире. И о политруке. Так нельзя!

- Вношу предложение! - выступила Катя. - Командиром пускай будет Малышок, а политруком Леночка. - И она стала защищать свое предложение: - Если бы не Малышок, мы не додумались бы переналадить станок, и он за дружбу, а Леночка скоро будет комсомолкой.

- Ты согласен, Сева? - спросила Зиночка.

- Ладно, - ответил он. - Только Малышок любит власть показывать.

Совещание кончилось.

Леночка побежала домой за патефоном, а Сева и Костя принялись рассматривать золотых рыбок в аквариуме.

- Думаешь, если я в бригаду вступил, так в тайгу не пойду? - тихонько сказал Сева. - Пообещал к золоту дорогу открыть, а потом под бригаду подвел. Я понимаю твою дипломатию…

Командир бригады даже рот открыл: он и думать забыл о тайге, о тамге, о синем тумане и золоте.

- А… а как же ты присягу дашь? - спросил он.

- Не бойся, мой гражданский долг будет выполнен, - туманно ответил Сева.

Леночка пришла с патефоном, и начались танцы. Сева всех удивил - он хорошо танцевал и вальс, и падеспань, и польку.

Держался он очень культурно, даже подвинул Зиночке стул, когда она устала.

- Знаешь, Малышок, я будто и не болела! - радостно сказала Катя. - Больше не хочу сидеть дома. Скучное, в общем, занятие… Я все думаю, как мы будем работать в бригаде, даже из-за этого сбиваюсь, когда танцую. А ты совсем не умеешь танцевать?

- На присядку могу да кадриль…

- На присядку только в ансамбле песни и пляски танцуют. Я в клубе «Профинтерн» видела. А кадриль в городе совсем не в моде.

Все равно Косте нравилось заводить патефон, ставить пластинки и смотреть, как веселится Катя.

Глава седьмая

ПЕРЕМЕНЫ

Утром Костя на минутку забежал в термический цех поделиться с Ниной Павловной своими радостями - и удивился. Запудренные цементом каменщики бетонировали рядом со старой свинцовой ванной новые фундаменты, а электрики устанавливали большую мраморную доску - распределительный щит.

В стороне стояли Нина Павловна и Дикерман. Она посмотрела на Дикермана, Дикерман посмотрел на нее, и трудно было сказать, кто из них больше взволнован.

- Как это неожиданно! - сказала Нина Павловна. - Как гром с ясного неба! Что будет?

- А что будет? - пробормотал Дикерман. - Будет то, что требуется. Будем сыпать «рюмки», как семечки. - И он озабоченно потер ладонью щеку, заросшую седой щетиной.

- Будем давать «рюмку» при двадцати пяти процентах брака… - с тревожной усмешкой напомнила Нина Павловна.

- Почему двадцать пять, когда всего пятнадцать - двадцать? - немного рассердился Дикерман.

- Я не считаю условного брака и вам не советую, - строго остановила его Нина Павловна, и ее брови сошлись. - Надо давать совершенно безупречную «рюмку». Условный брак - это все-таки брак.

- Так что вы хотите? - уже по-настоящему рассердился старший калильщик. - Я вас не понимаю! Будем воевать с браком, вот и всё. Как вам это нравится! Главк принимает наш метод закалки тонкостенных деталей, сам обком партии поздравляет нас по телефону, вас назначают начальником цеха, о нас пишут вот такую статью в газете, - и он отмерил руками целый метр, - а вы всё недовольны. - Он увидел Костю, обрадовался, что нашел слушателя, и спросил его: - Скажи, разве это не смешно?