Малышок

- А ты сознательный? Не вижу! Драться - дерись, я против полезной драки ничего не имею. Но ты понимаешь, чем шутишь? Ты именем лучшей фронтовой бригады шутишь. Кто позволил? Кто будет за тебя позор рахлебывать?

- Не опозоримся! - защищался Костя. - Три «Буша» дайте. Многостаночный участок сделаем…

- Распыхался! - проговорил мастер, глядя на него уже сквозь стекла очков. - Ишь распыхался, ишь залетел! - добавил он и отвернулся, чтобы скрыть невольно пробившуюся улыбку. - Что-то ты врешь насчет трех «Бушей»… Ступай за мной!

Мастер свернул в коридор, который соединял станочный участок ремонтного цеха с первым цехом. Все стало ясно, но Костя даже не успел обрадоваться, так как увидел директора завода и Павла Петровича, которые осматривали «Буши».

На участке из четырех станков работал лишь один; за ним стоял Колька Глухих, страшно заинтересованный необычным наплывом посетителей.

- А вот и виновник торжества, - сказал директор. - Здравствуй, Малышев!… Ты что же это делаешь представителям филиала безответственные заявления? Хочешь и свою бригаду и молодежный цех подвести?

После памятного разговора с директором Костя почему-то перестал бояться этого человека, и директор стал даже казаться ему красивым, хотя у него были широкий нос и узкие глаза, из которых он так и постреливал огоньками, то сердитыми, то насмешливыми. Он перестал бояться директора, но, как и все на заводе, уважал этого справедливого и простого человека.

- Никого мы не подведем, - сказал Костя. - Дайте «Бушей», так не подведем. Я филиальским и сказал: «Коли мне станков дадут, так двести тридцать процентов сделаем…»

- Позволь, позволь! Сколько ты «Бушей» просишь? - удивился Павел Петрович, вытянулся вверх и нагнулся к Косте, как вопросительный знак. - При двух дополнительных черновых «Бушах» можно рассчитывать максимум на двести пятнадцать процентов…

- А мы три «Буша» просим…

- Ах ты разбойник! - подпрыгнул Пацел Петрович. - Ты же понимаешь, что один отделочный станок не обслужит шесть черновых. Значит, ты все-таки на двухсменную работу сбиваешься?

- Двухсменную работу в молодежном цехе не разрешу, - твердо сказал директор.

- В одну смену успеем, - объяснил Костя. - Станки будем без обеденного перерыва крутить. Обедать по очереди станем ходить. Мы многостаночники. Время уплотним. На отделочную работу Катерину Галкину поставим.

- Верно… У этой Галкиной руки золотые, - как бы про себя отметил мастер.

Старшие задумались. Директор, Балакин и Герасим Иванович несколько раз прошлись по участку, совещаясь вполголоса. Наконец директор подозвал к себе Костю.

- Мне только одно непонятно, Малышев, - сказал он, - как же ты теперь в тайгу удерешь, коль скоро ты такую историю затеял? - Эта шутка означала, что предложение Кости принято. - Сегодня, Герасим Иванович, я дам команду о переброске трех «Бушей» за колонны. Проследите за этим делом. А вы, Павел Петрович, подумайте об оснастке отделочного станка. Нужно также усилить бригаду одним человеком на всякий случай. - Он быстро обернулся к Кольке Глухих: - Сильно ты загружен?

- Не… не… очень, - заикаясь, ответил Колька.

- Ты очень не очень загружен, - пошутил директор. - Ремонтный цех вполне обойдется взрослыми токарями… Малышев, возьмешь Глухих в бригаду? У вас при семи станках рабочей силы будет в обрез. Чуть кто вышел из строя - и готов прорыв. Возьми, Малышев, в свою бригаду Глухих. Если он станет работать хорошо, мы сообщим об этом гвардии капитану, порадуем фронтовика… - Он помолчал и добавил: - Впрочем, я не буду неволить: подбор работников в бригаду - твое дело.

Только самый тонкий психолог мог бы прочитать все чувства, которые отразились во взгляде Кольки, но два основных чувства Костя понял: радость и мольбу. «Возьми, возьми меня в бригаду! - умолял его великий конспиратор и заговорщик. - Ты видишь, какой я одинокий в ремонтном цехе. От такого одиночества не то что в синий туман сбежишь, а на луну заберешься, честное слово! Я не лодырь! Это только печальное недоразумение. Возьми меня в бригаду, и ты увидишь».

- Возьму, - согласился Костя, отвечая директору. - Только коль не будет слушаться, прогоним. Нам поперечных в бригаде не нужно.

- Так и запомни! - сказал директор Кольке. - Малышев берется сделать из тебя гвардейца трудового фронта, достойного твоего отца… Всё! Иди работать, Малышев!

- Разбойник! Как же все-таки заставить отделочный станок обслуживать шесть «Бушей»? - спросил Павел Петрович. - Ты только и умеешь ставить мне задачи…

Костя поскорее убрался из ремонтного цеха, чтобы директор, чего доброго, не отменил своего решения.

«ТЫ БЫЛ НЕ ЛУЧШЕ!»

Волнения и тревоги этого дня еще не были исчерпаны. После того как Костя вторично встретился с делегатами филиала в комсомольском комитете, после того как был составлен черновик договора, он бросился в цех и попал в бурю, в шторм. Это была буря, это был шторм негодования.

Маркин крикнул ему:

- Поздравляю с боевым работничком!

Карамолин протянул поперек прохода длинную, как шлагбаум, ногу, остановил таким образом Костю, стукнул себя кулаком в грудь, спросил: