Мама!!!

Анька! Вдруг уже вернулась с выборов? Надо к ней зайти, а то скоро домой обедать, потом стемнеет, так они и не увидятся. Саша замялась: как-то неудобно Вику оставлять, она стоит и бездумно-беззаботно улыбается. Ее как будто даже не беспокоит, что им не о чем говорить. Саше надоело молча стоять, но она не может произнести эти простые слова: «Ну, пока, я пошла» – и убежать. Стоит, переминается. Наконец придумала.

– Я сбегаю за Анькой. Они должны вернуться.

– А вы потом придете? – спросила Вика как-то равнодушно, будто ей всё равно, придут они или не придут.

– Ну, придем. Мне еще долго можно гулять. Я бегом.

– Давай. Жаль, мне не разрешают из двора уходить, я бы с тобой.

Саша вздохнула: хорошо, что не разрешают.

Она побежала к Анькиному подъезду, тут ходу-то всего ничего. Посчитала ради интереса – получилось восемьдесят шесть шагов. На восемьдесят седьмом она ступила на крыльцо. Еще семь – и уже у двери. Снова звонит, снова баба Тоня тихонько смотрит в глазок, снова Саша подпрыгивает.

– Не воротилися еще? – спросила она по-старушечьи, когда баба Тоня открыла дверь. И откуда только взялось это «не воротилися»? Зачем под бабу Тоню подстраиваться, она ведь всё равно не услышит?

– Не-а, нету ишшо их, где-то шлындают.

Саша пообещала снова зайти. К Вике не хотелось. Но ведь сказала уже. Саша прислонилась к краю Анькиного дома, даже живот втянула, чтобы Вика ее не заметила. Выглянула осторожно из-за угла – та стоит возле скамейки, ждет, высматривает Сашу. Нет, конечно, надо пойти, неудобно. Только она двинулась, как та запрыгала от радости:

– Мама звала! Пойдем к нам в гости чай пить! Мама пирожки испекла.

В гости? Саша растерялась. В гости она очень любила ходить. До одури ей нравилось смотреть, как живут другие люди, нравилось заглядывать в чужие окна. Бабушка всегда ее одергивала, когда Саша подглядывала в окна низеньких деревянных избушек на Полевой, куда они ездили к леле Зое, – говорила, плохая примета: если заглянешь к кому-нибудь в окно, это к смерти. Саша спрашивала тревожно: «К чьей смерти?» Бабушка нервно от нее отмахивалась: «К чьей-нибудь». Ну, кто-нибудь и без Саши умрет, поэтому в окна она всё равно смотрела. К Вике ее еще не звали, сходить к ней интересно. Анька, правда, Сашу потеряет. Ну, ничего, может, она вообще раньше обеда не вернется.

– Пойдем. Только я недолго, мама ждет скоро.

– А мы уже пообедали! – сказала радостно Вика на ходу, перескакивая легко сразу через три ступеньки лестницы. А ступени были очень широкие, в целую доску, не такие, как у Саши в доме. Здесь всё было не такое. Пусть даже перила и двери покосились, пусть ступеньки скрипят и пол на втором этаже подрагивает, ей всё равно нравилось. Деревянная лестница, деревянные стены казались ей добротными, хотя она и подозревала, что барак этот простоит меньше их панельного пансионата, но дерево, даже и в облупленной коричневой краске, виделось ей вечным, настоящим. У Вики дверь была обита черным дерматином. Недавно сделали, гвоздики еще новые блестели.

– У вас что, тоже дверь вынесли? – спросила Саша деловито. Она вдруг почувствовала, что ей будет приятно услышать, что даже у тех, кто живет в нормальном доме и с папой, дверь выносят. Но Вика не поняла вопроса:

– Как это вынесли? Почему?

– Ну, вы дверь поменяли из-за чего? – уже не так деловито уточнила Саша.

– Не из-за чего, – пожала плечами Вика, – просто поменяли. Старая не нравилась.

И живут же через дорогу, можно сказать, совсем рядом, в своем отдельном, собственном мире люди, которые меняют дверь просто так. Саша была поражена.

– Тапочки, тапочки. Добрый день, – засуетилась Викина мама.

Она открыла им дверь, даже не спросив «кто там?». Это у них в пансионате все, как галчата из мультика, по много раз повторяют «кто там?» да «кто там?», а здесь сразу открывают. Впрочем, Вика высокая, ее в глазок видно. Мама, наверное, в глазок посмотрела.

Викину маму Саша видела пару раз на улице и однажды в школе – она была самая красивая на Лесобазе. Высокая, с белыми волнистыми волосами, уложенными, как у Нади из «Иронии судьбы», такая тоненькая, элегантная, всегда в длинном платье с легким пояском. Вика растет тоже высокая, красивая, тоненькая. Но хорошистка.

Саша поздоровалась. Вика сказала:

– Это Саша.

– Я помню, помню. Ну что, поиграете сначала или чай будете пить сразу?