Мама

Слава хотел пошутить, но лишь открыл рот, как снова получил под дых. Причем так крепко, что возможность говорить на некоторое время пропала.

– Молчишь? – ухмыляясь продолжал сутенер. – Это правильно, в твоем положении лучше молчать. Я ведь знаю, что ты думаешь, дядька. Думаешь, что я скотина? Вовсе нет. Просто я не терплю, когда покушаются на мою собственность. Думаешь, что я решил театральщину развести? Нет, просто у меня хорошее настроение. Смотри-ка, солнышко светит, девку поймал. Правда, эта девка лишила меня хорошей прибыли. За нее знаешь сколько дают? Ого-го сколько, очень талантливая девочка. Ну так ничего, она свое еще отработает. А вот ты мне за простой должен. Ты ж ее увез?

Славу отпустили, но тут же последовал сильный удар в живот. Он скрючился, жадно хватая ртом воздух, пропустил второй удар. Не смог удержаться на ногах и рухнул на землю. Удары посыпались один за одним. Били ногами, пока в глазах не потемнело. Впрочем, не так много и понадобилось.

– Не надо, – донесся сквозь гул в ушах голос Анри. – Не трогайте его, мы ж не беспредельщики.

Слава почувствовал, как потянули за ворот, посадили, прислонив спиной к чему-то твердому, потом плесканули в лицо водой. Он открыл глаза: его оттащили к дороге, и он сидел, привалившись к колесу джипа. Перед ним снова стоял Анри и улыбался. В руке сутенер держал бутылку с водой.

– На, умойся, дядька, попей.

Вячеслав помотал головой, слова застряли в глотке.

– Как хочешь, – Анри наклонился и поставил бутылку рядом на дорогу. – Я не беспредельщик. Я ценю законы, но свои законы. Все другие наше правительство отменило, так на что еще опираться?

– Гуляй, рванина, так, что ли? – прохрипел Слава. В горле пересохло, но бутылку он так и не взял.

– Почему же рванина? – не согласился Анри. – У нас теперь анархия – общегосударственный строй. Значит, всяк сам себе голова. Кому-то ума не достает. Вон ребяткам моим голова ни к чему, так они моей головой живут. А ты, дядька? Уверен, что своей башкой жить хочешь?

– Не твоей же, – огрызнулся Слава.

– Достойно уважения. А вот теперь смотри, сейчас решение за моей головой. – В руках Анри появился пистолет. – Я могу решить, что твоей голове больше жить не придется. Ты бы на моем месте как бы решил, а, дядьк?

Слава поморщился, попытался подняться, но это ему не удалось и он снова прислонился к колесу джипа.

– Я б тебя, наверное, сразу грохнул, – честно признался он.

– Вот видишь, – Анри по-отечески ухмыльнулся. – Это потому, что ты беспредельщик. Тебе при анархии жить нельзя. А я не беспредельщик, дядька. Я не стану убивать, я накажу, но так, что ты осознаешь свою ошибку и больше таких ошибок совершать не станешь. За то, что я потерял из-за тебя свою прибыль, заберу твою тачку. А чтоб у тебя в памяти хорошенько отложилось, что воровать грешно, я отстрелю тебе пару конечностей, дядька. Согласен? Мне кажется, это будет справедливо.

Грохнул выстрел, дернулся пистолет в руке Анри. Правое плечо обожгло болью. Слава скрежетнул зубами.

– Не дергайся, дядька. Я стреляю хорошо, даже кость не задел. А мяско нарастет.

– Говнюк, – прохрипел Слава.

– Вот сразу и говнюк. Нет, дядька. Я строг, но справедлив.

Пистолет опустился чуть ниже и левее. Вячеслав устало опустил веки. Снова грохнуло. Но на этот раз в стороне. Взревел мотор.

Слава открыл глаза. Анри стоял рядом с опущенным пистолетом, на лице сутенера застыло недоумение. «Фольксваген» дернулся вдоль деревьев задним ходом, резко развернулся и выехал на дорогу.

Из джипов высыпались бритоголовые мужики, что приехали с Анри.

– Сучка, – с каким-то странным чувством, чуть ли не с гордостью выдавил сутенер. – Что стоите? По машинам и за ней.

На обочине возникла суета. Анри пропал из поля зрения. Совсем рядом хлопнула дверца. Слава с трудом отклонился от колеса и повалился на бок. Ломило все тело, боль рывками билась в простреленной руке. Двигаться не хотелось.

«Фольксваген» притормозил чуть в стороне. Из распахнувшейся дверцы на дорогу вывалилось тело. Машина снова набрала скорость, поднимая пыль. Джипы медленнее, чем хотелось бы сутенеру, разворачивались, выползали на дорогу. В рядок, один за другим поехали вперед. Первые два обогнули препятствие на дороге, умчались вперед. Третий остановился. Из него вылез один из бритоголовых, склонился над телом, потом резко поднялся, сел в машину и укатил.

Еще минута – и стих звук работающих моторов, и осела поднятая колесами пыль. Слава остался на дороге один.

14