Мама

…Легко идет утюг, белье в меру влажное… Бывают люди, с которыми приятно жить и легко разговаривать — будто гладишь влажное полотно. А с другими — никак не налаживаются отношения. Если полотно пересохло, даже горячий утюг не берет. Как ни старайся, гладко не получается.

Стопочка пеленок росла и росла. Последняя рубашечка, последние штанишки… все! Светлана выключила утюг.

И вдруг увидела вдалеке на улице знакомую высокую фигуру — другого такого длинного человека во всем поселке нет. Ага! Возвращаются! Как скоро!

Она весело побежала к калитке. Подошел Алеша — один. На руках у него была спящая Верочка.

— Светлана, Верочка у нас заснула, я ее домой несу. Они немножко еще погуляют и придут. А вечером к нам, пожалуйста.

— «Мой поезд летит, как цыганская песня, как те невозвратные дни…» Костя, это Блок?

— Думаю, что да.

— Забыла первые строчки. Ты не помнишь?

— Нет.

— Много набрал?

— С четверть кружки. А у тебя?

— У меня меньше.

— Могу с тобой поделиться.

— Нет, зачем же. Димку твоего обижать я не хочу. Надя села на траву, поставила свою корзиночку на пень и обхватила руками колени.

— Костя, у тебя бывает иногда такое чувство: все, что сейчас, в настоящем, представится вдруг странным, нереальным каким-то. Как будто вдруг возвращаешься в прошлое. Помнишь, ведь мы и прежде на этой просеке землянику собирали?

— У меня было такое ощущение вчера, когда я шел со станции.

— Когда я «возникла из твоих мыслей»?

— Да.

— Ты почему усмехнулся?

— Я вспомнил первую строчку.

— Ну?..

— «Была ты всех ярче, верней и прелестней». Надя, я думаю, что нам пора возвращаться.

— В прошлое?

— Нет, в настоящее. Домой вернуться, обедать.

— Вот и вернулся наш папка, Димок, ягод нам принес, земляники. Полную-полную кружку принес, большую-пребольшую — не напрасно мы надеялись!

— Ну, не очень-то полную и не слишком большую!

— Ничего, Димка у нас доверчивый, Димка у нас оптимист. Вкусная ягода, Димок?

Димка протягивает ручонку:

— Дай, дай, дай!

— Костя, тебе очень хочется к ним вечером идти?

— Да… по совести говоря, не особенно.

— И мне тоже.

— Так, может, не идти?

— Пожалуй, неудобно.

— Да, пожалуй, неудобно.

Вечер прошел принужденно. Как обычно бывает — помогали ребята.

Каждый младенец уже с первого года своей жизни — герой анекдотов и легенд, и пересказывать эти маленькие семейные предания людям, с ними еще не знакомым, всегда приятно. Потом разговором завладела Александра Павловна:

— Помнишь, Светлана, как ты к нам приезжала на елку? И летом. Сначала о тебе Костя рассказывал, ведь это он тебя в Москву привез с фронта. Кто бы мог подумать, что он на тебе потом женится! И почему-то он никогда не знал точно, сколько тебе лет, всегда говорил разное. А помнишь, как ты к Наде ревновала?

— Разве я ревновала? Мне кажется, наоборот, я всей душой стремилась устроить Костино счастье.

— Да, да, вспоминаю. Даже записочки Наде от него передавала! Теперь, пожалуй, не стала бы передавать, правда?

— Отчего же не стала бы? Если нужно, пусть пишет. Я передам.

Надя посматривала на Светлану улыбаясь: вот ты какая стала! А Костя хмурился — ему был неприятен этот разговор.

XXI

Костя стал довольно часто запаздывать, возвращаясь из Москвы. Иногда говорил, почему задержался, иногда ничего не говорил. А Светлана не спрашивала.

Как-то вечером, гуляя с Димкой по широким улицам, заросшим гусиной травкой, Светлана встретила Александру Павловну с Верочкой.

— А мама к портнихе пошла. За линию, — сообщила Верочка, — мы ее поджидаем.

Поджидали около часа, уже солнце стало садиться. Верочка увидела Надю издали, бросилась к ней.

Надя поцеловала ее — небрежно, как показалось Светлане. Поздоровалась и сказала как бы между прочим:

— Костя сейчас домой придет. Я встретила его около станции.

Потом Светлана заметила, что ей трудно стало разговаривать с Костей, когда они оставались вдвоем. Иногда разговаривали через Димку.

Костя сажал его себе на колени, вынимал из карманов пакеты, привезенные из Москвы.

— Ну-ка, Димок, отнеси маме, скажи: положи, мама, в буфет.

Димка пакеты относил и протягивал их матери:

— Дай, дай!

Или Светлана говорила сынишке:

— Зови, Димка, папу чай пить!

Это было сложнее, но Димка старался как мог, тянул отца за рукав:

— Дай, дай!

Иногда Костя говорил:

— Ему еще не пора спать? Я с ним погуляю немного.

И, взяв Димку на руки, медленно ходил по дорожкам сада. Димка лопотал с веселым видом.

А у Кости было грустное лицо. Беда в том, что Костя совсем не умел притворяться. А может быть, и лучше, что не умел?

Димке срочно потребовалось пальто. Весной как-то сразу перешли к вязаным костюмчикам; гулял в коляске, можно было прикрыть одеялом, если свежело. Потом на время совсем забыли о теплых одежках. И вдруг — холодные вечера, дожди стали перепадать.

Срочно, прямо срочно нужно покупать пальто.

Светлана вынула из письменного стола коробочку, куда прятала деньги. Давно уже не разделяла, даже мысленно, свои и Костины. С тех пор как ушла с работы, все деньги были Костины, но никогда уже не думала об этом.