Читаем Мама полностью

Машинка и коробка со швейными принадлежностями у Веры находилась в тёплой просторной лоджии. Там она занималась шитьём и рисованием – в углу стоял мольберт с начатым пейзажем, около окна швейная машинка «Чайка», рядом небольшой стол с выдвижными ящиками, стул и кресло, в котором Вера любила сидеть за чтением или письмом.

– Это ваша? – спросила Лена, войдя в мастерскую и указывая на картину.

– Да, ещё не закончила, некогда. Так, не будем отвлекаться, сейчас достанем лоскуты из коробки и начнём работу.

Вера заранее сделала квадратный шаблон из картона и показала девочке, как прикладывать его к ткани, обрисовывать и как кроить. Наблюдая за работой Лены, она отметила про себя, что ребёнок не просто старательный, но и аккуратный. С первого раза видно, что у неё в руках всё спорится. Работала девочка не очень быстро, но делала всё основательно.

– Не зря мне её хвалили, – но она ничего не успела сказать, потому что Миша позвал её к телефону.

– Лена, ты раскраивай, нам нужно сорок девять квадратов из разных тканей. Я скоро вернусь, – Вера прикрыла дверь лоджии и спросила:

– А кто там?

– Подруга твоя, Зина. Соскучилась, что ли? Или по делу?

– Сейчас и узнаю, – городской телефон с переносной трубкой стоял в прихожей.

– Зиночка, привет! Как ты там за городом по такой погоде?

– Скоро вызову такси, боюсь на воскресенье тут застрять. Послушай, Вера! Я всё думала о той девочке, с которой тебе предложили познакомиться. Ты решилась на этот шаг?

– Зинуля, у тебя прямо интуиция! Девочка сейчас у нас. Мы с ней шьём подушку. А ещё хочу ей переделать свой персиковый свитер, помнишь, в Италии купила? Он после стирки стал маловат, сейчас ушью и украшу аппликацией. Пусть девочка вернётся в Детский дом в обновке.

– Верочка, я просто восхищаюсь тобой! Твоя доброта безмерна, но может, повременишь с обновкой? Ты же не знаешь, как там к этому отнесутся?

– А что тут такого? Мы ведь с фабрики передавали подарки в подшефный Детский дом? Они были рады.

– Ну делай, как знаешь. Тебе девочка понравилась?

– Зина, не по телефону. Побегу, а то боюсь, накроит не то, что нужно!

– Удачи вам! – и Зина положила трубку.

Вернувшись в мастерскую, Вера увидела, что на полу лежат лоскутки в шахматном порядке.

– Как ты их красиво разложила! Давай покажу, как нужно смётывать, потом перекусим и будем собираться. Нам велено не опаздывать!

– Хорошо, – печально ответила Лена.


Пока девочка смётывала лоскутки, Вера, мастерица на все руки, ушила свитер, украсила его вышитой аппликацией и скомандовала:

– Леночка, снимай свою кофту! Поедешь в обновке! – и впервые за весь вечер Вера увидела неподдельную радость в глазах ребёнка.

Конечно, Вера приготовила большой пакет со сладостями, чтобы Леночка после гостей могла угостить своих подруг. Одевалась девочка с неохотой, но сказать что-то не решилась.

Выйдя из квартиры, Вера столкнулась с соседкой, пожилой женщиной, жившей то тут, а то у дочери в Тульской области. Увидев Веру, она воскликнула:

– Верочка, здравствуй! Вот вчера вернулась в родные пенаты, а тут такая погода! А вы куда на ночь? И что это за девочка такая с вами? Не видела ни разу!

– Здравствуйте, Валентина Алексеевна! С приездом! У дочери и внучек всё хорошо? Я к вам завтра забегу на чаёк и расскажу обо всех новостях. Ладно? А то там Миша в машине нас ждёт.

Во время краткого разговора с соседкой Лена спряталась за спину Веры. Очень стеснительная девочка!


Всю дорогу молчали, думая каждый о своём. Когда Михаил с Верой вернули Лену в Детский дом, она только слегка помахала им на прощание рукой…


Ольга Алексеевна работала в «Провинциальных вестях» около двадцати лет. Молоденьким специалистом с красным дипломом её взяли на работу стажёром, потом, когда она проявила себя как безотказный и ответственный работник, выезжающий в самые далёкие сёла области, её перевели на место корреспондента. Но последние пять лет она заведует отделом писем, где в её подчинении всего один человек – молодой специалист Григорий Родин. На все ответственные задания Ольга Алексеевна выезжает, как и раньше, сама.

Отдел писем не считается в редакции престижным, его никто не хотел возглавлять после того, как ушёл на пенсию старейший работник Владимир Николаевич Левшин, добрейшей души человек. На планёрке после того, как в отделе дежурили по очереди корреспонденты и, по сути, никто и ни за что не отвечал, поставили вопрос ребром: «Кто хочет возглавить отдел?». Ольга всегда любила читать искренние, правдивые, отчаянные, полные настоящей житейской мудрости письма из глубинки, поэтому подумала и выдвинула свою кандидатуру. Проголосовали единогласно. Свою рубрику она назвала «Письмо позвало в дорогу», материалы, подписанные Ольгой Михайловой, вызывали искренний и неподдельный интерес читателей. Многие письма в редакцию писали теперь не просто в «Провинциальные вести», а корреспонденту О. Михайловой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне / Детективы
Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза