Мама для чужого наследника

Тянется в надежде достать сам. Я помогаю ему. Откручиваю крышечку, пробую на всякий случай на пригодность и отдаю Илюше, ставя мысленно галочку в списке дел, что нужно сходить в магазин за продуктами. Еще вчера хотела, да вылетело из головы. В холодильнике почти пусто. Только кастрюля со вчерашним супом да отварные макароны.

Конец месяца. Плановая экономия.

На секунду в голове пролетает мысль: а правильно ли я поступаю? У меня ни гроша за душой, живу сегодняшним днем, экономлю, покупая все на скидках. Что меня ждет впереди? Среднемесячная зарплата и работа без выходных?

Кредиты, ипотека, пособия малоимущей?

Что я смогу дать ребенку на такие деньги? Сколько должно пройти времени, чтобы я прочно встала на ноги и начала прилично зарабатывать? И получится ли у меня это?!

А Кравицкие точно не обидят сына деньгами и материальными перспективами.

Может быть, я не права, эгоистично лишая Илью обеспеченной жизни? Может, они осознали и готовы принять его в свою семью? Полюбить так же сильно, как и я?

Додумать не успеваю. В дверь начинает кто-то настойчиво стучать. Так сильно, что я пугаюсь.

– София Андреевна? – спрашивает высокая дама в очках, стоящая на пороге.

На ней белая блузка и темно-синяя юбка миди. За женщиной стоят молодая девушка и мужчина в строгой офисной одежде.

– Да, я, – холодеет спина от предчувствия неприятностей.

– Меня зовут Татьяна Анатольевна. Я из органов опеки. К нам поступила жалоба от соседей о том, что вы жестоко обращаетесь с ребенком, пренебрегаете своими родительскими обязанностями и в принципе не следите за мальчиком.

В первый момент я надеюсь, что они обознались.

С соседями у меня никогда не было проблем. У многих тут есть дети. И двое, и трое. И я более чем уверена, что с их стороны подобное просто не могло прилететь. Абсурд.

Да, может быть, я не идеальная мама, но уж точно не изверг и не дегенератка.

А после вспоминаю, что эти люди назвали точно мое имя. И я только что вернулась от человека, который пообещал устроить мне веселую жизнь, если я не отдам ему сына.

Наверное, стоило ожидать чего-то подобного, но я все же надеялась, что это произойдет чуть позже. Гораздо позже. Что за это время я успею найти выход из положения. Что слова Германа окажутся просто обычной страшилкой.

Признаюсь, наивно и безответственно с моей стороны.

Мне нужно было бежать сразу, как только я вышла из машины. Как только переступила порог дома Кравицких.

А теперь, глядя в бездушные глаза исполнителей закона, я понимаю, что уже поздно. Механизм запущен, и мне остается только держаться.

– Здравствуйте, – выдавливаю из себя онемевшими губами. – Простите, как обращаюсь?

– Жестоко и безответственно, – грудью прет вперед женщина.

Отталкивает меня в сторону и прямо в обуви заходит вовнутрь. Следом за ней по очереди идут сопровождающие.

В небольшом помещении на двадцать квадратов, поделенном на две комнаты перегородкой, становится тесно от такого количества народа.

Татьяна озирается вокруг, презрительно морща нос, и останавливается взглядом на Илюше. Подходит ближе, пристально осматривая его со всех сторон.

У сына содрана коленка, на лбу еле заметный синяк. Коленка – результат падения в парке во время прогулки, а синяк остался от игры в прятки, когда Илюша залез под стол.

Любому взрослому человеку, у которого есть дети, понятно, что это обычные царапины для малышей подобного возраста. Особенно летом, когда на ребенке минимум одежды.

Но по триумфу в глазах Татьяны я вижу, что она нашла то, что искала. И на все мои повисшие в воздухе оправдания звучит насмешливое:

– Ну вот же – наглядное доказательство! – Она тянется к ребенку, но сын, пугаясь незнакомых, пятится и прячется за меня. – Он еще и боится. Наталья, запиши: ребенок ведет себя странно, нервно реагирует на посторонних.

– Он вас не знает. И это нормальная реакция для малыша такого возраста! – Подхватываю Илюшу на руки и прижимаю к себе.

Целую в макушку, шепча ему ласковые слова.

– Так, а здесь что? – деловито продолжает Татьяна, подходя к холодильнику. Распахивает дверцу и начинает внимательно изучать содержимое.

Я на секунду закрываю глаза, мысленно матерясь на саму себя. Кто же знал, что именно сегодня на мою голову свалится столько неприятностей!? И именно в день, когда у меня кончились продукты, заявятся органы опеки!

– Я как раз собиралась в магазин, – все еще надеясь на чудо, оправдываюсь неуверенно.

– Ну конечно! А что еще вы могли сказать? Ни молока, ни фруктов. А зачем они, правда? Только деньги тратить, – передразнивает Татьяна. – Ребенок и без них обойдется. Зато бутылочка красненького имеется. Увлекаетесь? – машет она перед носом гранатовым вином, которое еще в прошлом году кто-то подарил на праздник.

Я почти не пью, а именно этот напиток еще и на вкус оказался ужасным. Так и стоял в холодильнике: и выбросить жалко, и пить никто не хотел.

Девушка, что пришла вместе с этой мегерой, фотографирует крупным планом вино и содержимое холодильника.