Мама для детей босса (СИ)

Да, парни таки сдружились после той драки.

— Костя наверняка будет в восторге, — отвечаю довольно.

— Давайте возьму ваш номер, напишу вам потом день, время и место.

— Конечно! — диктую свой мобильный доставшему телефон генералу и тут же чувствую на талии знакомые руки. Ну и чего он вылез, говорил же, сидеть в машине будет.

— Оля, — голос почти такой же ледяной, как и в тот момент, когда он обращался к Владу.

— Это Павел Петрович, отец Миши, — говорю, оборачиваясь. — Павел Петрович — Демьян Аркадьевич, папа Кости, — представляю друг другу мужчин.

Генерал пожимает шефу руку, смотрит насмешливо.

— Понятно, в кого Костя такой. Хотя реакция у пацана получше будет.

Демьян исподлобья смотрит на мужчину, но тут из школы выбегают дети.

— Пап, что случилось? — Костя смотрит на отца, широко распахнув глаза. — Ты что, дрался?!

Павел Петрович хмыкает и берёт за руку подошедшего Мишу.

— Так я вам напишу, Ольга!

— Да, конечно, — улыбаюсь ему и поворачиваюсь к Косте с Демьяном.

Эта парочка стоит рядом: оба сложили руки на груди и смотрят на меня с абсолютно одинаковыми выражениями на лицах.

— Что? — с трудом сдерживаю желание попятиться.

— Зачем ты дала ему свой номер?

— А почему он тебе напишет?

Они выступают хором, и я нервно смеюсь, не в силах сдержаться. Вот это я попала меж двух огней!

— Милый, — начинаю отвечать сначала Косте, — у Миши скоро день рождения! Он будет рад, если ты придёшь его поздравить. Мишин папа напишет мне, когда и где будет праздник.

Ребёнок улыбается, а я перевожу взгляд на его отца.

— Я ответила на вопрос? — приподнимаю бровь.

— А я что, не милый? — интересуется Кудинов.

Закатываю глаза и тороплю Костю к машине. Демьян, вместо того чтобы сесть впереди, усаживается рядом со мной сзади, так что я оказываюсь зажата между ребёнком и шефом.

— Пап, а откуда у тебя такой синяк? — интересуется мальчик с любопытством.

— Представляешь, — начинает «сказочным» тоном шеф, — на Олю напал самый настоящий людоед!

Костя ахает.

— Что вы несёте?! — шиплю ему на ухо, и мне в ответ прилетает ехидным шёпотом: — Третий поцелуй.

Затыкаюсь и откидываюсь на спинку сиденья, борясь с желанием подбить этому гаду второй глаз, а ребёнок вдруг фыркает:

— Людоедов не бывает, пап.

— Ещё как бывает! — горячо возражает Демьян сыну. — Они обычно очень страшные и глупые, но опасные. Вот такой на Олю и напал. А я сломал ему нос, выиграл в битве и спас её. Вот только от одного удара увернуться не успел.

— А-а, — тянет мальчик, удовлетворённо кивая, — это хорошо, что ты победил. А тебе очень больно? — спрашивает сочувственно

— Не очень, — шеф качает головой. — Оля мне поможет выздороветь. По всем правилам, когда мужчина спасает девушку, она излечивает его раны…

— Поцелуем?! — выпаливает Костя.

Мы с Демьяном оба чуть не давимся.

— Милый, с чего ты это взял? — мне удаётся откашляться первой.

— Ну как же, во всех сказках принц целует принцессу, и она просыпается, или наоборот, девушка целует принца. Помнишь, мы с тобой смотрели «Красавицу и Чудовище»? — напоминает мне мальчик.

— Да уж, — кидаю ехидный взгляд на мужчину сбоку, но тот только молча улыбается.

Дома мне удаётся временно занять Костю сборкой очередного конструктора. Обещаю ему, что присоединюсь через несколько минут, и иду на кухню. Почти сразу за мной туда заходит Демьян.

— Оля, на обед вроде бы оставался суп, а ужин я закажу, не надо ничего готовить, — говорит мне.

— Хорошо, я вообще не готовить пришла, — лезу в морозилку и достаю лёд.

Вспоминается, что я делала это совсем недавно — тем вечером, когда надавала ему пощёчин. Почему-то мне неловко от этих воспоминаний, хотя я и сейчас считаю, что он получил за дело. Заставляю себя отвлечься и готовлю холодный компресс, заворачивая несколько льдинок в пакет, а затем в хлопковое полотенце.

— Подержи, только недолго, минут пять-семь, — протягиваю мужчине свёрток. — Через час ещё один сделаю.

— Спасибо, — он устраивается на диване, упирается затылком в подголовник и закрывает здоровый глаз.

На секунду меня прошивает просто безумным желанием сесть рядом, подлезть ему под бок и обнять. С трудом справляюсь с собой и торопливо иду в детскую.

Вся вторая половина дня проходит спокойно и как-то… по-семейному. Демьян сначала сидит на кухне, а потом приходит к нам с Костей. Я объясняю мальчику, а заодно и его папе, что ему сейчас нельзя напрягаться, поэтому какое-то время мужчина просто наблюдает, как мы собираем лего, затем помогает сыну нарисовать какую-то очередную картину в школу. Выходит, конечно, голимый авангард — Демьян без линз рисует ещё хуже, чем я со своими двумя глазами.

Ближе к вечеру я успеваю сбегать в аптеку за теми лекарствами, которые выписал врач. Вручаю недовольному шефу капли и мази и чуть не силком отправляю делать всё, что велено. Теперь понятно, что имел в виду офтальмолог, когда говорил про Кудинова. Вот уж правда, больной мужчина хуже ребёнка.

Вечером, уже после ужина, когда укладываю Костю спать и читаю ему на ночь, мальчик внезапно спрашивает:

— Оля, а ты ведь останешься?

В горле моментально встаёт комок.

— Останусь? — спрашиваю его, пытаясь потянуть время.