Мама для дракончика или Жена к вылуплению (СИ)

Но, чем больше я приходила в себя, тем чаще приходили страхи. Я начала осознавать, что, кажется, уже все-таки не умираю. И это было... странно. Я уже привыкла, я смирилась, моя жизнь была понятна, потому что конечна. А что теперь?

Доктор ФицУильям опять хмурился, исследуя мои руки и лицо, советовался с эльфийским коллегой, варил очередные настойки, велел носить, не снимая, пропитанные каким-то очередным составом маску и перчатки. Боль больше не преследовала меня: ни воспаления, ни зуда, ни жжения, но и не совсем тупое онемение, как прежде. Какой-то новый экспериментальный состав.  И это наводило на мысли: так теперь будет всегда? Всю долгую эльфийскую жизнь я проведу в маске и перчатках, прячась от людей?

А как же быть с тем, что я не выполнила наш с Эйданом договор? Мы вступили в брак и поклялись сдержать свои обязательства, рассчитывая на мою скорую смерть, а что теперь? Он хотел быть горюющим вдовцом, а не опозоренным мужем уродки.

Я гнала от себя эти мысли, но они возвращались все чаще, особенно когда Эйдан заходил на минутку меня проведать. Высокий, статный, красивый дракон, прекрасный семьянин и заботливый отец. Он был достоин лучшего. Я была ему неровней, даже до болезни и до отлучения от семьи. Всего лишь дочь виконта, куда мне до герцога. Да, мне говорили иногда, что я красива, даже весьма, но это лишь эльфийская кровь от матери. От выдающейся красоты, как я знала по ее примеру, больше проблем, впрочем, быть уродливой еще хуже, а я в этом плане настоящий монстр. Что же делать? Что сказать? Как оправдаться, что... не умерла? Это звучит слишком глупо и даже оскорбительно. Но я ведь подвела его, нарушила наш договор...

— Вы же знаете, что это зелье нельзя пить? На нем написано «только для наружного применения», — голос Эйдана заставил меня вздрогнуть и вынырнуть из своих мыслей.

Я удивленно покосилась на стакан воды, который должна была выпить после ужина, растворив в нем несколько капель укрепляющего, и на флакончик обезболивающего, что держала в руке — совсем не тот, что нужно принять. Это зелье при приеме внутрь оказалось бы ядом.

— Да, конечно, — я рассеянно поставила флакончик на стол и взяла соседний.

— Вы были так поглощены рассматриванием зелья, что не заметили, как Мелоди впустила меня и ушла относить посуду. О чем вы думаете?

— А? — я рассеянно подняла на него взгляд. — Ни о чем.

— Я очень надеюсь, что мои подозрения беспочвенны, — его голос прозвучал жестко, — но все же обязан сказать. Я очень надеюсь, что магическая мать моего ребенка не осквернит мой дом трусливой смертью от собственных рук. Это легло бы позорным пятном на репутацию нашего рода на долгие века.

Я ощутила, как кровь прилила к щекам. То есть только позор его и волнует?!

— У меня и в мыслях не было осквернить ваш дом подобным образом, а ваше обвинение я считаю оскорбительным. Я просто немного задумалась.

— Прекрасно, значит мы поняли друг друга, — невозмутимо кивнул он. — Но этот флакон я все же забираю, — и он взял со стола обезболивающее зелье.

— Но он мне нужен! — возмутилась я.

— Мелоди будет выдавать его по необходимости, но сразу забирать. Чтобы не было подобных... ошибок по рассеянности.

Если раньше я боялась оскорбить его, то теперь мне захотелось его задеть:

— А разве вам не будет проще, если все случится так, как мы и договаривались? Ведь моя смерть является частью нашего договора, и вы были бы свободны...

— Поверьте, если бы я желал вам смерти, я бы нашел способы добиться ее куда более простым способом, не вызывая никаких подозрений, — температура в помещении будто упала на несколько градусов. — Например, я мог бы просто сменить Кевина на менее хорошего, но более престижного лекаря. Общество меня бы поддержало, а вот результат мог бы выйти плачевный. Но я этого не сделал.

— Никто не мог знать, что я выживу, даже доктор ФицУильям уже потерял надежду...

— На все воля Богов. Думаю, раз вы достаточно здоровы, чтобы язвить, мы можем поговорить о нашем будущем. Думаю, будет лучше переехать в мое загородное имение. Там вы будете ближе к природе, и это поможет вам восстановиться.

— Спасибо, я хорошо чувствую себя и в городе, — возразила чисто из упрямства.

— К тому же, в имении будет легче скрывать ваше состояние и ожидать вылупления дракончика.

— И что дальше? Когда он вылупится, вы должны будете представить его обществу. Его и его мать, если она жива...

— Поживем — увидим, — отмахнулся Эйдан. — Я прикажу начать подготовку к переезду.

И он вышел вон, унося с собой зелье обезболивания. На самом деле я в нем в последнее время не так сильно нуждалась, как раньше, но само подозрение... да, я чувствовала себя растерянно, но уж точно не стала бы себя убивать. По крайней мере, мне хотелось в это верить.

После разговора осталось ощущение недосказанности, будто... будто то, что было до кризиса и сейчас — это две слишком разные ситуации. Прежде он говорил с умирающей женщиной, он меня жалел. А теперь... теперь кризис миновал, и нам предстояло строить отношения заново.

Глава 10