Мама для дракончика или Жена к вылуплению

— Я боюсь, — голос мой сорвался в хриплый сип. Нельзя проявлять такую слабость перед ребенком, нельзя, нужно быть ему опорой, сильной спиной. Но слезы все равно наворачиваются на глаза. — Я безумно боюсь заразить тебя. Никто ведь не знает, что это за болезнь такая...

— Но доктор ведь сказал, что это незаразно! — Какой умный, знает уже такие слова, знает, что спросить у доктора. Или он подслушивал? Как нехорошо! — И к тому же сам доктор спокойно трогает твои руки без перчаток, и так и не заразился. Значит и мне можно.

— Но вдруг...

— Ты меня просто больше не любишь!

Я никогда не могла отказать этим обидчиво надутым щекам, скорбно поджатым губам и полным слез глазам.

— Ладно. Только...

— Я не буду смотреть, обещаю!

Он действительно зажмурился, а я в сотый раз припомнила разговор с доктором ФицУильямом. Тот действительно клялся, что болезнь не заразна, не передается ни при прикосновениях, ни при поцелуях, никак. Поэтому я пересела на кровать, приподняла вуаль и аккуратно коснулась губами лба ребенка:

— Все, спи, — я поспешно отодвинулась и скрылась под вуалью. — Пусть тебе приснится что-нибудь светлое и красивое.

— Например, ты? — улыбнулся он, все еще не открывая глаз.

У меня перехватило горло. Ведь я уже не была той красавицей, которой он меня знал до болезни.

Оставив засопевшего Дэни, я тихонько притворила дверь и зашагала вниз по лестнице. Мне следовало заняться своими делами, пока есть возможность и никто не отвлекает, внезапно прерывая магическую вязь. По пути я с сожалением оглядывала наше жилище. Крошечный домик скорее подходил небольшой семье мещан, чем детей виконта Эйшир, но это все, что мы могли себе позволить. Всего две господских спальни на втором этаже, столовая, гостиная и кухня на первом, да еще крошечная комнатка для служанки. Марта делала у нас все: занималась и готовкой, и уборкой, поэтому рук у нее на все не хватало, в углу под лестницей периодически скапливалась пыль, а дверь в кладовую украшала паутина. Когда мы ожидали гостей, я не ленилась сама смести ее метелкой, но она нарастала вновь. Раньше до болезни я пыталась поддерживать дом в более подходящем состоянии, но теперь не было ни сил, ни лишних денег.

Сделала несколько шагов в сторону кухни и оказалась в небольшой прихожей, где на стене висело зеркало. В своих комнатах от зеркал я давно избавилась, и только здесь осталось одно, чтобы перед выходом из дома удостовериться, что с одеждой все в порядке.

Я ненавидела зеркала за то, что они не врали, никогда не врали. Люди отводили взгляд и говорили, что все не так уж ужасно, что с этим можно жить. А вот зеркала себя ложью не утруждали. Впервые за долгое время я подошла к этому зеркалу не для того, чтобы поправить платье или шляпку. Нет, сегодня я нервным движением отбросила с лица вуаль, а с рук перчатки.

От прежней красавицы-полэльфийки остались разве что тяжелые заплетенные в косы каштановые волосы с огненным блеском, да яркие зеленые глаза. А вместо лица ужасающая маска из подживших и только открывшихся язв, струпьев, лопнувшей кожи, запекшейся крови... благодаря магии, зельям и крови эльфов в моих жилах раны постепенно закрывались, но победить болезнь не удавалось, тут же открывались новые болячки. Они покрывали все лицо и тыльную сторону рук, не распространяясь далее. Почему так? Никто не мог объяснить, будто вся кожа на тех частях тела, что обычно не закрывает одежда, оказалась поражена.

Каждое утро начиналось теперь со специального спрея, которым я покрывала все зараженные места: лицо и руки. Благодаря этому, я не чувствовала боли, не чувствовала вообще ничего, будто это не мое лицо, не мои руки. Ничего не болело, не зудело, не беспокоило... только лицо мое разлагалось прямо у меня на глазах, разве можно было назвать это жизнью? Раньше мне казалось, что это просто маска, что я смогу сорвать ее, избавиться от ее, и там, под ней, где-то есть мое настоящее лицо... я подняла руки к глазам, почти вцепилась ногтями в изуродованную кожу... я знала, что ничего не почувствую...

Зажмурилась и усилием воли опустила руки. Медленно натянула на них перчатки.

Я должна быть сильной ради Дэни. Я не могу позволить себе размякать, рыдать и упиваться своим горем, у меня на руках маленький ребенок, которому больше не на кого положиться. Поэтому я аккуратно поправила вуаль и, придерживая пышную юбку, прошла через кухню к задней двери. Там сбоку висел мой фартук для работы в саду и лежали инструменты, стояла корзинка с запасами. Я задумчиво порылась в ней и извлекла на свет крупную желтую луковицу. Прислушалась к своей внутренней силе и улыбнулась. То, что нужно.

Выбор подходящего места не занял много времени. Разрыхлила почву на грядке, полила водой ровно в необходимом количестве и аккуратно, не повреждая корешков, посадила луковицу. Теперь самое сложное. Я призвала свою магию и прикрыла глаза.