Мама для дракончика или Жена к вылуплению

Она умерла еще до того, как я выпустился из пансиона. Они с отцом были связаны древним магическим обрядом венчания, который уже не проводится. Этот обряд, как считается, делал драконий род более плодовитым, но побочным его действием было то, что смерть одного из супругов приводила к гибели второго. Магическая связь тянула вдовца на тот свет, потому что даже смерть не разрывала эти узы. Мама еще долго продержалась, вероятно, ради меня, но, едва она уверилась, что я больше не занимаюсь самоуничтожением, как ее силы истекли, и я остался один.

За столько лет я, как мне казалось, привык к одиночеству, к самостоятельности, к тому, что могу полагаться только на себя. Я не тяготился этим, хоть и думал о семье. Мысли о том, чтобы жениться, возникали, но всякий раз я боялся сложностей, скандалов, придирок. Сколько моих друзей рассказывали о странностях своих милых до свадьбы невест: одна заставляла мужа каждое утро есть овсянку на воде, считая, что это полезно; другая пыталась запретить мужу ходить в клуб для лордов; третья, забеременев, устраивала ужасные истерики вообще без всякого повода...

Но Камилла и Дэни, появившись в моем доме, словно сделали его светлее и теплее. Я знал, что Камилла старается регулярно заходить в детскую и прикасаться к яйцу, и Кевин подтверждал, что для дракончика это весьма полезно. Я был ей благодарен, но в то же время, когда я изредка заставал ее в детской, у меня сжималось сердце: родная мать подкинула яйцо мне в корзинке с цветами, а посторонняя девушка, несмотря на собственную слабость, выделяет для него время и силы.

— Но она ведь скоро умрет, не повредит ли это дракончику? — на всякий случай переспрашивал я у ФицУильяма. У меня не получалось беспокоиться из-за яйца по любым мелочам: не холодно ли ему, если в соседней спальне открыто окно, не жарко ли, не душно. Я просто не знал, куда себя деть, ожидая вылупления. И слабость, указывающая на приближающуюся смерть Камиллы, меня тоже не могла не беспокоить: — Получится, будто его бросили две матери подряд.

— Сейчас ее близость помогает ему сформироваться, вполне возможно, что у него даже проявятся какие-то эльфийские черты в магии.

— Эльфийские черты?! Что за бред! Она же не кровная мать!

— Ритуал магического материнства — это тоже немало, не зря в древности старались выбрать названных магических родителей так, чтобы они были сильнее энергетически. Среди людей действительно дар названного родителя увеличивал дар ребенка, помогая ему развитья. Не зря во всех сказаниях королевским детям назначали даже нескольких великих магов в наставники.

— Но это же про наставничество, а не...

— Это именно про магическое родительство, просто со временем детали стерлись. Для ребенка-дракончика, который априори сильнее полуэльфийки, это, конечно, не столь актуально, но некоторые черты и способности он может перенять. Просто не мешай им, плохого в этом нет, только польза.

Несмотря на старания ФицУильяма, состояние Камиллы постоянно ухудшалось, и он ничего не мог с этим сделать. Он днями просиживал в моей библиотеке, я даже раздобыл ему пропуск в королевский магический архив. Периодически Кевин приносил зелья по новым рецептам, и я знал, что список инструкций о том, как что пить, мазать, принимать у Мелоди становится все длиннее. Она не роптала, просто держала меня в курсе и тяжко вздыхала. Но ничего из этого не работало. Или работало, быть может, без этой помощи Камилла уже была бы мертва, но этого было недостаточно, чтобы обратить процесс вспять.

И я был очень удивлен, когда вместе с обычной почтой мне пришло сообщение на тонкой, почти прозрачной эльфийской бумаге. Аккуратно развернув сверток, я увидел послание, изящно выписанное каллиграфической кистью.

— Что-то случилось? — удивленно спросил Кевин, который, как лекарь Камиллы, почти посилился у нас в доме.

— Посол при дворе Императора от эльфийской автономной области просит меня об аудиенции, — удивленно сказал я. — По вопросу виконта Дэниела Эйшир, который сейчас находится под моей опекой.