Мама для дракончика или Жена к вылуплению

Отъезд в имение пришлось отложить на неделю из-за требований доктора ФицУильяма. Он долго ворчал, но в итоге согласился, что на природе восстановить свою магию, а значит и улучшить общее состояние, мне будет легче. Действительно, за эти дни я постепенно начала вставать с постели, посещать детскую, чтобы читать сказки Дэни и поглаживать драконье яйцо, которое мы по настоянию брата укладывали с собой в постель. Эдакие семейные посиделки.

Оказалось, что за время моей болезни Эйдан умудрился улучшить свои отношения с Дэни. Только и слышно от последнего было: «а вот лорд сказал, что подарит мне пони... а вот господин герцог сказал, что мне уже пора учиться фехтованию, а вот дракон брал меня с собой в порт посмотреть на корабли». Последнее проскакивало неосознанно, но уже без пренебрежительного контекста, так что я притворялась, что не замечаю. Я и радовалась, что им удалось наладить контакт, и в то же время немного ревновала.

С Эйданом отношения у нас стали натянутые, но мы старались соблюдать внешние приличия и, когда я чувствовала себя хорошо, то старалась спускаться на обед в столовую, чтобы мы посидели вместе за столом как одна семья, чтобы Дэни чувствовал себя не так одиноко.

Процесс поиска гувернера для Дэни застопорился. Из скупых комментариев Эйдана я поняла, что он отбраковал все предложенные агентством кандидатуры, а новых еще не нашел.

— Было наивно считать, что хорошего специалиста можно будет так легко отыскать, — заметил он между делом. — Конечно, хорошие учителя нарасхват. Ну, ничего, задача агентству по подбору персонала поставлена, уверен, они смогут кого-то подобрать.

— Мне кажется, что, раз я уже не умираю, в этом нет необходимости, — осторожно сказала я. — У меня, например, не было гувернантки...

Эйдан ожег меня возмущенным взглядом:

— Мальчику нужен воспитатель-мужчина, который научит его отлично держаться на лошади, охоте, боевой магии и фехтованию. Он не может всю жизнь просидеть, спрятавшись за вашей юбкой. Я знаю, что вы хорошо образованы, но в образовании юного виконта должны быть несколько иные акценты: политика, экономика, риторика... — кровь хлынула к моему лицу, будто я была виновата, что даже в лучших заведениях империи этому девочек не учат. — Кстати, я получил отчет о состоянии виконтства, — как ни в чем не бывало, продолжил Эйдан и сокрушенно покачал головой, — все очень непросто.

— О чем вы? — напряглась я еще больше.

— Оказывается, управляющий, назначенный опекунским советом после смерти вашего отца и суда об опеке над Дэниелом, проворовался и сбежал через год после назначения. И с тех пор виконтством фактически никто не управляет.

— Как это «не управляет»? Разве опекунский совет не должен об этом заботиться? А что с имением? И слугами? Как же?..

— Ну, нет, не совсем так, — качнул головой Эйдан. — У имения есть старый управляющий, который при вашем отце был мажордомом. Слуги в основном рассчитаны. В селах есть старосты, в городах — мэры. Но все это отдельные винтики в системе, никто не управляет ими и не сводит их воедино, никто не следит, чтобы никто из них не воровал, они просто отправляют свои подати напрямую в имперскую казну и все. Управляющий должен был бы собирать подати, отчислять процент императору, изымать прибыль, пускать часть в дело, часть брать себе за труды, а оставшееся складывать на счет, который должен был бы быть передан Дэниелу по достижению им совершеннолетия. Но без управляющего, — он махнул рукой, показывая серьезность ситуации.

— И что теперь? — не поняла я.

— Я подал жалобу в опекунский совет. Они обязаны были выделить управляющего и наказать предыдущего, но все новые кандидаты быстро сбегали, понимая объем работ. Однако, это является нарушением правил опеки над несовершеннолетним виконтом и его землями. В любом случае, больше мы ничего сейчас сделать не можем, только уехать в герцогство и ожидать вылупления моего сына.

— Вы уверены, что будет мальчик?

— Или дочери, — поправился Эйдан.

Наконец, к концу недели доктор ФицУильям разрешил мне отъезд. Он отменил большую часть назначений, оставив всего пару укрепляющих настоек, но и те велел принимать только в случае слабости. Маску и перчатки, пропитанные целебным бальзамом тоже отменил. Не то чтобы я чего-то ждала, но... нет, я обманываю. Я надеялась. Но даже не пошла смотреться в зеркало, только посмотрела на тыльные стороны ладоней. Они все так же были покрыты струпьями с коричнево-бордовыми корочками, как до кризиса. Из изменений было только то, что я уже не нуждалась в обезболивающем. Ну, и открытых ранок и крови нигде не было видно. Будто... они подживают... но нет, я запретила себе надеяться и поскорее надела перчатки.

В утро отъезда Мелоди принесла мне из гардеробной незнакомое платье цвета пыльной розы, украшенное черным изысканным кружевом.

— Это не мое, — удивилась я.