Мама для двойняшек босса

Стучусь в кабинет Луки и вхожу. В глаза сразу же бросается стол, заваленный бумагами, а которых буквально погряз мрачный босс.

– Вызывали, Лука Георгиевич?

– А, это вы, Рада Алексеевна. Проходите, присаживайтесь. Возьмите с того края лист и бумагу.

Внутри холодеет, меня слегка колотит от напряжения. Что за спектакль?

– Зачем?

– Напишите мне еще одну объяснительную, куда вы опять сегодня отлучались на целых полтора часа, не уведомив меня.

Олюшке должны были проводить очень важную и тяжелую для ребенка процедуру и потом поставить капельницу. Она билась в истерике с вечера, рыдая взахлеб, как ей страшно. И мне пришлось отлучиться буквально на час- полтора, предупредив отдел кадров. Луку же я не могла поставить в известность: у него были важные онлайн-переговоры.

– У вас были переговоры, вы сами велели никого не впускать. Поэтому не могла предупредить, Лука Георгиевич. Мне нужно было в больницу, у меня болеет дочь.

– Ах, на этот раз дочь, – нехорошо тянет, прищуривая глаза. Они снова цвета штормового неба, значит, настроение у босса хуже некуда. – Вы уж определитесь, Рада Алексеевна: болеете вы или ваша дочь!

Вспыхиваю моментально и уже открываю рот, чтобы высказать все, что думаю об этом напыщенном засранце, заодно сообщить, что Оля и его дочь тоже! Но Лука вскидывает ладонь, заставляя замолчать.

– За очередное самовольное оставление рабочего места я штрафую вас на тридцать процентов зарплаты. За еще один такой финт ушами последует увольнение.

Стискиваю ручку так, что несчастный пластик хрустит в моих пальцах. Но босс вообще не обращает на это внимания, продолжая вещать:

– Вообще я пригласил вас для следующего. Вот здесь данные заказчика и все контакты. Свяжитесь с ними, они введут вас в курс дела и направят всю информацию для запуска рекламы. Этот заказчик очень важен для нашей компании, поэтому будьте так любезны, – ехидно растягивает босс, заводя меня еще больше, – Рада Алексеевна, проконтролируйте все лично. А теперь можете быть свободны. Объяснительную передадите через Людмилу.

– Лука Георгиевич, у меня важный…

– Не сейчас, Рада Алексеевна, у меня масса работы.

– Это очень, – подчеркиваю, выплевывая слова сквозь зубы, – важный разговор.

– Какое из слов «Вы можете быть свободны» вам непонятно? – Лука взрывается и даже привстает с места. Что с ним?! Какого черта он себе позволяет?! – Идите и работайте! Да! – это он уже в телефонную трубку, отвечая на звонок.

Мне не остается ничего, как встать и пойти на выход. Что ж, никто не сможет меня упрекнуть в том, что я не пыталась познакомить отца с дочерью.

Но все мысли о Луке, как и злость на него отходят на второй план, когда на мой мобильный раздается звонок из клиники.

Кнопке стало резко хуже.

Глава 16

Рада

Благо, я успеваю доделать рекламную кампанию и дать ход ей. До конца рабочего дня остается сорок пять минут. Я выполнила все свои обязанности, даже раньше времени, и имею полное право отлучиться к дочери. Да, я нарушаю правила Луки. Но он сам не хочет меня слушать. У него на уме только железная дисциплина и бизнес. И он не желает слышать о жизненных проблемах своих сотрудников. Просто хотя бы услышать и понять. Мне вообще в последнее время кажется, что мы, простые сотрудники, для него что-то в роде рабов компании: должны отработать положенное время, не поднимая головы.

Тем хуже для Луки. Он банально не узнает о дочери, потому что не дает мне и слова о ней сказать.

– Лена, прикроешь меня, если что? – прошу коллегу, судорожно трясущимися руками собирая вещи в сумку. Внешне стараюсь оставаться спокойной, но внутри меня самая настоящая мясорубка. – Если будут вопросы по новой рекламной кампании, то она в самом верху списка. Если что, я на связи.

– Рад, может, это не мое дело…У тебя что-то случилось? Ты который день сама не своя, срываешься с работы…И не делишься со мной совсем. Может, я могу чем-то помочь?

Все, что мне нужно: это деньги, хорошая клиника и биоматериал Луки для ЭКО на самый крайний случай. Но, к сожалению, Лена в этом плане ничем не может мне помочь. Да, подруга может выслушать. Посочувствовать. Но… я даже вслух не могу произнести диагноз Кнопки. Потому что тут же расклеюсь. Почему-то, пока я лишь кручу его название у себя в голове, то создается иллюзия, что болезнь мифическая, и у меня будет достаточно сил с ней справиться.

– Оля заболела.

– Оу, понимаю тебя. Ты всегда так переживаешь за ее здоровье…Пусть поправляется скорее малышка! Беги, я все сделаю, чтобы босс не спалил.

– Спасибо, Лен, ты – чудо!

Новости от врача неутешительные: болезнь развивается быстрее, чем они думали, и операция нужна как можно скорее. Соответственно, деньги тоже. Я вновь на грани отчаяния: стараюсь изо всех сил, но болезнь все равно на шаг впереди.

– Хорошо, доктор, – я смотрю через окно палаты, нежно гладя через стекло очертания хрупкой фигурки дочери. Малышка очень бледная, появились круги под глазами, лицо осунулось. Резким движением стираю слезы со щек. Не время плакать. Нельзя. – Я поняла вас. Готовьте дочь к операции, я найду деньги.

Чего бы мне это ни стоило.