Мама для Сашеньки

– Ну, она лежала в магазине, такая грустная, потому что ее никто не хотел купить. Нам ее стало жалко, и еще мы увидели, что ее зовут как меня. У нее на коробке было написано "Саша в сарафане". Когда Наташа прочитала ее имя, мы ее сразу купили, ну, чтобы она не грустила, и чтобы у нее был дом. Понятно?

– Да, – сказала Оля, – у меня тоже есть такая куколка. – Она уже старенькая, но я ее очень люблю. Когда я ложусь ночью спать, то беру ее с собой.

– Вы спите с куколкой? – недоверчиво спросила Сашенька и подняла удивленные глаза на Стаса.

– Э… знаешь, доченька, Оля, между прочим, балерина, – поспешил сменить тему и поддержать пошатнувшееся реноме Оли, Стас.

– Да? – изумилась Сашенька, – и вы умеете танцевать на носочках?

– На пуантах. Конечно, умею, вот, смотри.

Она вскочила с пола, где сидела в обнимку с куклами, мгновенно сбросила туфли и, став на носки, сделала пируэт.

– Здорово, – восхитилась Сашенька, – я тоже хожу на танцы, но я так не умею. И мы не танцем на пу-ан-тах.

– Конечно, нет, на пуантах можно танцевать с тринадцати лет. Хочешь, давай будем учить куколок танцевать? И называй меня на ты, я ведь твоя подружка.

– Ладно, – согласилась Сашенька, видимо увлекаясь новой игрой, – давай, ты будешь учительница по танцам, а я буду тебе помогать.

– Хорошо, только Барби и Кен будут мои дети, а остальных ты будешь приводить ко мне на уроки. Давай сначала мы своих детей накормим, оденем…

И они увлеченно занялись игрой, как две ровесницы, не обращая больше внимания ни на Стаса, ни на Наташу. Посидев еще немного и поглядев на это, Стас встал и, пробормотав что-то вроде того, что он пока займется кое-какими делами, вышел из комнаты и пошел к себе в кабинет. Наташа же осталась сидеть, сжигаемая ревностью теперь уже не только из-за Стаса, но еще и из-за Сашки, которая так быстро предала ее. Ну да, думала она, я ее вырастила, а она теперь полюбит эту свою новую мамочку, потому что та так здорово играет в куклы, да еще и умеет вертеться на одной ноге. Еще через двадцать минут, она совсем разобиженная тем, что Сашка не обращает на нее внимания, решила тоже уйти. Если им так хорошо вдвоем, что ж, пусть сами и остаются. Она встала и вышла из комнаты и совсем расстроилась, увидев, что Сашенька даже не подняла головы от своих кукол, и продолжала оживленно разговаривать со своей "подружкой". Самое ужасное, что внизу Наташе совершенно нечего было делать, там распоряжалась Полина Михайловна, кухарка, у которой все всегда было в идеальном порядке, а другого Стас бы и не потерпел. Наташа пошла прогуляться по саду, ощущая в сердце ужасную пустоту и с ужасом думая, что теперь это будет ее уделом всю оставшуюся жизнь. Да уж, чужой ребенок, это чужой ребенок, с горечью подумала она, вот так сразу и переметнулась к новой мамочке, а я ей уже не нужна. Но только это ведь я ей не родная, а она мне самая родная и самая дорогая доченька, но кому это интересно.

Так все больше и больше растравляя себе душу, она ходила по дорожкам, пока за ней не прибежала Лена, одна из горничных и не сказала, что Станислав Михайлович зовет ее обедать. Первым порывом Наташи было отказаться, но ведь, скорее всего, он звал обедать не ее, а Сашеньку, а она просто должна была быть при своей воспитаннице. Ну да, она же здесь просто няня, и никаких собственных чувств у нее быть не должно.

Когда Наташа вошла в дом, Стас нетерпеливо расхаживал по гостиной. Какой-то инстинкт подсказал Наташе, что нужно вести себя как всегда, ни в коем случае не показывая своих истинных чувств. Она спокойно прошла мимо него, сказав, что сейчас приведет Сашеньку и пошла за ней. Наверху она увидела следующую картину: Сашенька, которой уже надоела игра в куклы, она вообще любила играть только в обучающие игры и могла в них играть до бесконечности, сидела на полу посреди разбросанных кукол и утомленно смотрела, как Ляля продолжала самозабвенно сюсюкать и передвигать кукол по их комнатам. Увидев Наташу, Сашенька явно обрадовалась, понимая, что Наташа сейчас прекратит игру. Сама она уже несколько раз пыталась объяснить Ляле-Оле, что ей уже надоело играть, но та ее не слушала.

– Так, все, хватит играть, нужно идти обедать, – торжествуя про себя, сказала Наташа.

Сашенька с готовностью вскочила, подбежала к Наташе и, схватив ее за руку, потащила прочь от надоевших ей кукол и Ляли, так что той тоже ничего не оставалось, как тоже прекратить игру. Она неохотно встала и, надув губы как настоящий ребенок, последовала за ними.

– Так, а кукол убрать и руки помыть не нужно? – строго спросила Наташа, чувствуя себя единственным взрослым человеком в этой компании.

– Я кукол потом уберу, а руки я внизу помою, – торопливо пообещала Сашенька, стремясь, по-видимому, как можно скорее уйти, чтобы Ляля опять не затащила ее играть.