Мама для Совенка 2 (СИ)

Приняла душ. Комнату ей выделили отдельную в преподавательском корпусе и даже с удобствами, дабы не разгуливала в полотенце по этажу. Зато поселили на самый верх, до которого карабкаться пять этажей по крутой лестнице. По соседству если и обитал кто, то исключительно бесплотный и бесшумный.

?бстановка в комнате была проста, как в хостеле. После дворца смотрелось удручающе, но Юля не протестовала. Она сюда за знаниями, а не за роскошью пришла.

Завтрак проспала, а потому оттягивать визит в святая святых — ректорский кабинет не стала. Голодная — злая. Подходящий настрой.

Конвой никуда не делся. Исправно подпирал стены. Парни округлили глаза на внешний вид ассары, но комментировать не стали. Юля тоже не стала спрашивать по какому поводу прогул: собственная инициатива или приказ сверху. Застегнула куртку — здесь, в горах, было гораздо холоднее, чем на побережье. И приходилось утепляться. В дырки на джинсах будет поддувать, но ради того чтобы выиграть первый раунд, можно и потерпеть.

Под сопровождение шокированных взглядов молодежи и участливые шепотки: «Кто же ее так подрал?» добрались до центрального корпуса.

— Юлия ?ндреевна, прохладного вам… — господин Сэльс оборвал фразу, вздернул брови, помрачнел и хмуро указал на посетительский стул: — Присаживайтесь.

— У нас говорят: Доброе утро, но сегодня я не могу сказать, что оно доброе, — Юля села на стул. Выпрямила спину. Приготовилась к бою.

В первые дни она ещё пыталась что-то доказать, прорваться на прием и поговорить, но ее даже на порог не пустили, занеся в санкционный список. Когда поняла, что бесполезно — разговорами систему не сломать — решила выживать.

В кабинете повисла напряженная тишина. Ректор побарабанил пальцами по столу. Поправил ворот рубашки. Кашлянул.

— Признайтесь, это вы вчера были у меня в кабинете? — спросил прямо.

— Скажите честно, вам кто-то приказал не давать мне учиться или это ваша личная инициатива? — перенаправила «мяч» Юля.

Сэльс поморщился. Посмотрел с мученическим видом на девушку, потер покрасневшие от недосыпа глаза.

— Как вам удалось укрыться от моих людей? И кто вам помогал?

Диалога явно не получалось. Что же… Придется поносить джинсы подольше. Однако интересно, почему ректор решил вдруг «заметить» ассару в своей академии и даже поговорить. Неужели вчера прoизошло что-то еще?

— Покровительство тоже ваша идея? Думаете, его высочество не узнает? И не примет мер?

Ректор явно почувствовал себя неуютно. ?твернулся к окну. Потом встал. Подошел и завис, глядя на внутренний двор академии и снующих по нему студентов — как раз было время перерыва.

Юля тоже подошла, встала рядом.

Академия завораживала. Башни, корпуса. Точно на одной территории собрали c десяток средневековых замков. Все из серого камня c красными рамами окон. Серый и красный — фирменные цвета. Огонь и пепел, который после него остается.

— Вам здесь не место, — глухо прозвучалo сбоку.

Но если она уйдет, Совенку тоже места не останется. Юля давно бы сорвалась, нагрубила, останавливала лишь просьба Кайлеса проявить уважение. К тому же ректор явно любил свое детище.

— Дайтe мне три месяца. Я не настаиваю на учебе — справлюсь сама, но требую, чтобы меня оставили в покое. Никаких конвоев, приставаний или дурацких требований. Никаких запретов на встречи с ?льгаром или на передачу мне почты. Три месяца — и мы решим, сможем ли ужиться.

Молчание длилось долго. Решение было непростым, но что-то изменилось, потому как ректор подтвердил:

— Три месяца, — добавляя сурово: — Никаких проникновений в мой кабинет или несогласованных уходов с территории. Также вам запрещено покидать комнату по ночам и принимать несогласованных визитеров. Прошу воздержаться от нарушений дисциплины, не мешать его высочеству осваивать программу обучения и принять должный внешний вид.

Юля хмыкнула. Между слов читалось: стать тенью и как можно реже попадаться мне на глаза. И не доставлять проблем.

— Я согласна со всем, кроме внешнего вида. Вы не выдали мне форму, не собираетесь ничему учить, я здесь на позиции гостьи и как гость имею право носить то, что пожелаю.

Кажется, со сторoны рeктора донесся зубовный скрежет.

— Хорошо, — выдохнул, посмотрел с ненавистью. Потом, видно, напомнил себе про три месяца, расслабился.

— Договорились, — кивнул.

В коридоре ждали все те же, а ещё Совенок.

— Юля! — бросился обнимать ее мальчишка.

Сердце девушки болезненно сжалось. Деть высох. Подтянулся. И было чувство, что остались только глаза, настолько замучили.

Как ей объяснили, первый курс готовили исключительно к принятию огня. И пусть официально занятия должны были начаться через два месяца, часть родителей внезапно изъявила желание прислать своих чад пораньше до каникул. Был ли это прогиб перед властью или некая поддержка Шестому, но из присланных детей сформировали полноценную группу и занялись первокурсниками всерьез. Минимум теории и много-много практики. Физической. Ведь огонь любит сильных.