Мама для Совенка (СИ)

В этом году он ждал праздник с еще большим нетерпением. У «нетерпения» было странное имя, непривычно темные волосы, боевой характер и зеленые, как воды озера Альхык, глаза. А еще «нетерпение» обещало нелегкие дни во дворце. Для всех и для него в первую очередь.

В душе шевельнулось предвкушение — он хотел этих сложностей, хотел вновь прикоснуться к волосам, ощутить их мягкость, шелковистость, жаждал смять податливые губы, вжать в себя женское тело. Пугающе быстро ему стало не хватать ассары. Мужчина стиснул ладони, проклиная кузена, уговорившего дать отсрочку и отпустить девушку на три дня.

Сквозь тучу прорвался золотистый луч солнца, а Фильяргу вспомнилась задорная улыбка ассары. Как легко и свободно она могла расхохотаться, а в следующий момент ощетиниться колючками, дохнуть холодом, точно, как та снежинка, которую порывом ветра метнуло в стекло. И Фильяргу захотелось поймать ледяную колючку в ладонь, согреть дыханием, окутать теплом.

Свободная, независимая, сильная и одновременная слабая. Как сильно Юля отличалась от знакомых ему женщин! И пусть он не простил, но хотя бы начал понимать, отчего кузен так стремился улизнуть в чужой мир.

Женщины Асмаса не были забитыми или необразованными. Его величество заботился о том, чтобы девочек учили, воспитывая из них достойных хозяек и матерей. Но зависимость от мужчин, от их умения поглощать избыточную магическую энергию наложила свой отпечаток на поведение женщин. Они никогда не забывали, что случится, если останутся одни.

Фильярг воспринимал женскую слабость, как данность, но мир ассары заставил взглянуть иначе. Излишки опасны, их забирают мужчины. Это просто и естественно. Но как объяснить эту естественность той, кто не верит в магию? Как заставить принять свой дар?

Фильярг вспомнил первый всплеск ассары, ошарашенно испуганный взгляд и тихое «Я не верю в магию». Так ведь и не поверила, предпочла сделать вид, что ничего не случилось, стряхнула чужеродную силу, точно воду, и через час уже и не вспоминала о ней. Упрямица! С ней будет непросто.

Мужчина тяжело вздохнул, осознавая, насколько непросто, но другой вариант был еще хуже. Лучше уж потерпеть сумасбродность ассары, тем более что споры с ней обещали быть забавными, чем выкидывать Шестого из дворца и освобождать место для бывшей Восьмой жены.

Так повелось, что жен для его величества избирал Малый совет. Хорошо, хоть на Большой деликатное дело не выносили. Понимали, что кроме государственности и рождения сильных наследников, должны были присутствовать и личные симпатии — спать с женами предстояло не советникам, а королю. И потому список кандидаток носил рекомендательный характер, а окончательное решение принимал его величество.

Вокруг списка разгорались настоящие баталии. Советники ревниво следили за тем, чтобы из одного рода было не больше двух невест, не желая допускать чрезмерного усиления чей-либо семьи. Фильярг мог припомнить всего пару случаев из истории, когда его величество шел наперекор воли совета, протаскивая в список своих кандидаток. Один из них был его отец. Шестая столь внезапно и стремительно нарушила установленный порядок, что никто не успел среагировать. В один день Ликсея из рода Шахтанов оказалась вычеркнута из списка.

Фильярг тогда учился в академии и до него доходили лишь слухи о потрясениях дворца. Шахтаны подавали петиции, жалобы, шли на прямой подкуп — бесполезно, его величеству стукнуло в голову редкое для королей чувство под названием «любовь».

Потом неудачные роды, закончившиеся смертью Шестой, чудом выживший ребенок. Первые годы Фильяргу было не до младшего брата. Выпуск из академии, практика, обучение у наставника отнимали все время. В редкие визиты во дворец он встречал постаревшего от горя отца, и в сердце невольно рождалась злость на мелкого — мог ведь и не появляться на свет. Отец хотел отпустить Шестую — знал, что ритуал ее убьет, но супруга оказалась упрямицей. Фильярг воскресил в памяти хрупкую, невысокую женщину и в который раз поразился — сколько внутренней силы было в этом слабом теле. И, кажется, Шестой унаследовал от матери именно это упрямство. По крайней мере он не только выжил, но и смог прижиться во дворце.

Да и в сердце Фильярга младший брат занял свое место. Упрямый, открытый, непокорный — настоящий сын огня. Чаще всего его хотелось прибить, а уж сколько жалоб Четвертый выслушал от воспитателей, которые в последнее время сменялись один за другим… Но чувство вины перед младшим заставляло терпеть выходки, стойко переносить бурные фантазии, отсекая самые опасные. Огненная бездна, никогда не думал, что воспитывать детей столь сложно! Но после предательства он опасался полностью доверять брата чужому человеку. Хватило одного раза.