Мама для трех лисят (СИ)

И я, открыв глаза и повернувшись, мягко улыбнулась:

— Альбирея Альхена Мор.

— Потрясающе, — кивнул лис. — Сегодня ночью, в час, когда свет Трехкрестья особенно ярок, мы проведем церемонию имянаречения. Сейчас я оставлю тебя, чтобы все подготовить. Но нам есть о чем еще поговорить.

— Хорошо. Я бы хотела отправить письмо.

— Ликорис-гран? — уточнил двуликий.

— А больше некому, — я развела руками.

— В секретере, — он кивнул на конторку, стоявшую в стороне, — должно быть все необходимое. Коснешься вон того знака, с завитушкой, придет служанка. Она отправит письмо, но… Если ты не против, то, все же, от моего имени.

— Я хотела просить об этом, — согласилась я. — Но, в любом случае, я не буду больше менять имя. Пусть герцогу Терну оно известно… Я просто чувствую, что мне нельзя его менять.

Кайрнех кивнул:

— Лишь глупцы бесконечно жонглируют именами, не понимая, что теряют себя. А что касается герцога… Вечером нам будет что обсудить. К сожалению, чтобы церемония имянаречения прошла успешно, мне нужно многое успеть. Я не… Я не готовился заранее. Не мог предположить подобного варианта.

Он выглядел таким потерянным, что я, невольно представив себя на его месте, легко поднялась и, подойдя вплотную, осторожно погладила по щеке:

— Ты прекрасный отец. Ты нашел своих детей живыми. И ты сделаешь так, что церемония пройдет идеально. Я в этом не сомневаюсь.

Он вскинул на меня темный, полный невысказанных чувств взгляд и… На короткое мгновение мне показалось, что он вот-вот поцелует меня!

— Благодарю, — он сделал длинный шаг назад, — благодарю.

И вылетел за дверь.

Хм, и что это было?

Впрочем, долго я о странном поведении лиса не раздумывала — отец готовится к церемонии имянаречения дочери. Учитывая, что весь наш мир знает о том, насколько двуликие ненормальные родители… Чему удивляться?

Найдя писчие принадлежности, я встала за конторку и, обмакнув перо в чернильницу, выписала первые строчки. Не решившись доверить бумаге все произошедшее, я лишь просила прощения за собственные похороны. И приглашала навестить лорда Мора.

Вызвав служанку, я была неприятно удивлена ее внешним видом.

— Леди Антер, — она склонилась, но взгляд не отвела.

Темноволосая и темноглазая, яркая, остроскулая — она заполняла собой все пространство. И форменное платье сидело на ней так, словно это не добрая шерсть, а тяжелый, тягучий шелк.

«Оу, Кайрнех ведь мужчина», дошло до меня.

И, отчего-то, стало очень неприятно. Сердце кольнуло тупой иглой, а во рту разлилась горечь.

— Отправьте от имени лорда Мора, — я протянула ей письмо.

— Да, леди.

И я, спохватившись, бросила вслед уходящей служанке:

— Как твое имя?

— Ирма, — она полуобернулась, — Ирма Крист.

Коротко кивнув, я жестом отпустила девицу. И вышла на общую террасу. Если повезет, то…

Мелкий ураганчик по имени Лиам едва не сбил меня с ног:

— Папа сказал, что вечером будет церемония имянаречения!

— Доброе утро, Ноэль, — на террасу так же вышел Морис, который и отлепил от меня своего близнеца.

Получив от меня подтверждение информации, Лиам умчался. А я перевела взгляд на Мориса:

— Почему он так себя ведет?

— Он откатился назад на пару лет, — мальчик пожал плечами, — это нормально для двуликих. И… Я должен попросить прощения за осознанную ложь.

Я нахмурилась:

— Какую именно?

— Говоря о том, что зверь и человек едины и неделимы, я… Я осознанно упростил концепцию, — Морис вздохнул, — мы сливаемся воедино и только после этого слияния можем считаться совершеннолетними. Потому так и мотает наш возраст — то мы развиваемся со скоростью людей, а то…

— А то стремительно взрослеете подобно зверям, — вздохнула я. — Твоя ложь простительна, Морис. Она не нанесла никому вреда, да и мне, в целом, эта информация не очень нужна.

— Но ведь так становится понятней поведение Лиама, — Морис хитро прищурился.

— Да. А ты… Ты получил возможность возражать отцу, не так ли?

— Скорее выдерживать давление его неудовольствия, — поправил меня лисенок. — Я люблю отца. Но не понимаю, как могло произойти наше похищение.

— Ты по-прежнему не можешь говорить? — осторожно спросила я.

— Да. А ты?

— И я.

Мы немного помолчали, а после Морис выманил меня в сад. Хвастался ароматными многосезонными грушами — особый магический сорт. Оными грушами мы и объелись, и обляпались. Благо что магия, хвала ей, позволяет без последствий счистить фруктовый сок.

Потом посмотрели на фонтаны — ничего выдающегося — и зашли в ту часть сада, которую давно не облагораживали. Мраморная беседка, оплетенная плетущейся розой, произвела на меня неизгладимое впечатление.

Правда, пришлось вспоминать заклятье отпугивающее кровососущих насекомых.

— Иногда мне тяжело уснуть, — сказал вдруг Морис. — Страшно проснуться в другом месте.

Я сжала узкую детскую ладошку:

— Прими мое сочувствие. Быть может… быть может имеет смысл завести фамилиара?

— У меня не хватит ни сил, ни контроля на полноценного защитника, — вздохнул лисенок.