Мама для зайчонка

     — Муж, вернулся из командировки, точнее не уехал,- хрипло засмеялся и снова закашлялся, прижал руку к рёбрам. Я знаю, о чем она сейчас думает, у нее на лице все написано, и если она меня сейчас выгонит, я ее прекрасно пойму. Все же я повел себя как кретин, она ведь на самом деле, просто присмотрела за Софи, и всего лишь проявила заботу. То, что моя дочь ей не безразлична это очевидно, но врядли она нацелена на мою персону, меня она ненавидит, и это очевидно. Почему то, осознание этого неприятно кольнуло внутри. Но вопреки моим ожиданиям, она меня не прогнала, а помогла дойти до  гостиной, где уложила на диван.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍      — Сейчас, схожу за аптечкой,- сказала и куда-то ушла, но вернулась довольно быстро.

Она аккуратно, очевидно боясь причинить мне боль, повытирала, мое лицо, стирая кровь. Обработала раны, осторожно и нежно ощупав нос, очевидно чтобы проверить, не сломан ли он. От ее прикосновений, что-то внутри стало отзываться теплом. Мне нравились ее касания, и я поймал себя на мысли, что не хочу, чтобы она не останавливалась. Когда она начала расстегивать рубашку, я немного напрягся.

      — Что ты делаешь,- прохрипел в очередной раз, но на этот раз голос охрип от возбуждения, которое тут же меня прошибло. Вот чёрт, да я хочу ее, какого лешего вообще.

     — Господи, не переживайте насиловать вас не буду, не люблю хамов знаете ли. Ребра ваши осмотреть хочу, что ещё я могу делать,- расправив рубашку, нежно ощупала ребра, а мне стольких трудов стоило не выдавать своего желания. Ее нежные пальчики, так ласково бегали по коже, пока она наносила мне какую-то мазь, что я чуть не схватил ее, и не повалил на диван, несмотря на всю боль. Но она уже встала и опять ушла, вернувшись с чашкой воды и какой-то таблеткой, очевидно, обезболивающее. 

Когда она стала снимать мои штаны, я закрыл глаза и стиснул зубы, настолько сильным было мое желание. Но она все это делала, так спокойно и безразлично, что я держался. Но открыв глаза и увидев, как она меня осматривает, чуть не зарычал, не играй с огнём девочка. Она покраснела, и дыхание ее участилось, а всему виной то, что она увидела мой член, в полной боевой готовности. Она быстро расправила плед и кинула на меня накрывая, и убежала на кухню.

Не один я оказывается, возбудился, ее реакция сработала как красная тряпка для быка. Долго не думая, я встал и пошел за ней, она стояла, оперев руки в стол и очевидно пытаясь успокоиться. Не стоит, мы сейчас продолжим.

Подошёл к ней со спины, и обняв притянул к себе, немного поморщившись от боли. Она ахнула, и стала вырываться, но я лишь теснее прижал ее к себе и прошептал на ушко.

     — Не надо, нам это обоим нужно, ты же так же хочешь, как и я, - прошептал, а по ее телу тут же пошли мурашки, хочет девочка, сейчас малыш, сейчас нам будет хорошо. Она начала дрожать в моих руках, когда я стал поглаживая,  подниматься руками к ее груди. Когда я смял ее грудь, она застонала, такая мягкая и упругая. Я стал покрывать ее шею поцелуями, одну руку оставил на груди, вторую опуская ей в трусики. Когда проникнуть в ее лепестки и стал ласкать, она застонала ещё громче, я же от всего это кончил в штаны, как малолетний пацан. Ее тело, это какой-то наркотик, но очевидно все это, отключило мне последний мозг, потому что в следующий миг я все испортил опять.

    — Какая же ты мокрая, да ты же хочешь меня крошка и не отрицай этого. - прошептал ей, продолжая ласку, а потом сработала , та самая кнопка,- Да все вы такие, сначала ломаетесь, а потом от одного прикосновения .....- но я не договорил, и наверное хорошо, мало ли, что я мог ещё ей наговорить. Она оттолкнула меня, и повернувшись врезала пощечину.

     — Больше никогда, понял никогда, не смей, ко мне прикасаться, - после чего ушла, а я остался как дебил, стоять среди кухни. Кретин, какой же я кретин, ну вот как можно было бездарно так все испортить. У меня впервые такое, чтобы только от небольшой ласки и прикосновений к телу девушки, кончить в штаны. И то, что я почувствовала рядом с ней, когда она была в моих руках. Я такое чувствовал только один раз в своей жизни, рядом с Мариной, материю Софи. Я был без ума от нее, и очень долго, не мог смириться с ее потеряй. Долгое время других девушек, для меня просто не существовало, и вот опять я это чувствую но уже рядом с Ариной. Это тепло, трепет и нежность в душе, жаль, что все это я понял, лишь когда смог ее так сильно обидеть.