Мама для Жеки

Я медленно провел ладонью по ее волосам, обхватил голову и поцеловал в лоб. Затем, все так же не отвечая, снял ее с колен и встал. Рано или поздно этот вопрос бы прозвучал. Засунув руки в карманы брюк, стоял возле окна. Крутил кольцо большим пальцем на безымянном. Наверное, мне стоило как-то заготовить ответ. Но в погоне за лучшей жизнью, в суете обычных дней мне некогда было подумать. Некогда было оформить документы и поставить точку в семье, которой уже давно нет. По бумагам она была. По бумагам мы женаты десять лет. И ни Мила, ни я так и не соизволили подать на развод. Почему? Мне штамп в паспорте не мешал. Ей, видно, тоже. Каждый год я отправлял Ольге Ивановне фотографии Жеки. Как дань. Ведь они-то не виноваты, что жизнь так сложилась. Возможно, стоило бы сейчас дать им возможность встретиться с Жекой. Дочь умница, многое понимает не по годам. Возможно, и эту странную ситуацию поймет. А может, и простит свою мать… Мать. Скрипнул зубами. Ни разу не позвонила. Не прислала открытку. Не приехала. Ничего… как будто и нет ее в природе. Вот я и предпочитал делать вид, что ее нет. Нигде. Время заставило ею отболеть. Сейчас при мысли о Миле не скрючивало внутри от боли, не было желания напиться и забыться до беспамятства, не шептать это имя. Сейчас я мог уже смотреть ей в глаза. Как Костик сказал: «Перебесился».

- Пап! – рядом оказалась Жека, тревожно заглядывая мне в лицо снизу. Заставил себя приподнять губы в улыбке. – Ты не хочешь об этом говорить?

- Я пока не готов. Этот разговор не на три минуты.

- Но ты обязательно скажешь?

- Скажу.

- Хорошо, - она обняла меня за талию и прижалась. Механически гладил ее по голове, смотря в окно, за которым сиял фонарями город.

***

- Заходи! Не майся на пороге! – за спиной стоял Кирилл Андреевич. Улыбнулся, протянул руку для пожатий. Он пожал, хлопнул меня по плечу и жестом пригласил первым войти в кабинет. По привычке направился к стулу возле его стола, но его слова в спину заставили замереть:

- Вадим, садись на мое место!

- Это почему? – с опаской посмотрел на начальника, не делая никаких движений. Кирилл Андреевич меня настойчиво подтолкнул к своему креслу, взглядом приказал сесть. Пришлось повиноваться. Было непривычно смотреть на него отсюда, с места руководителя. Он любовался. Да, именно так довольно рассматривает создатель свое творение. И похоже, творением Кирилла Андреевича был я. Положил руки на столешницу, побарабанил пальцами, нервничая от молчания.

- Ну, как там сидится? – генеральный развалился на стуле для посетителей, закинув ногу на ногу.

- Я бы поменял кресло, оно подстроено для вас, мне в нем свободно.

- Это да, я вырос вширь, а ты слепил из себя атлета. Помню тебя, того хлюпика: ни своего мнения, ни желания достигать высот, что-то среднее между мужиком и мальчиком. А сейчас! Орел! Все девки по тебе сохнут, вытирая платочком красивые глазки от твоего равнодушия. А на Альбину точат зуб!

- Вы меня пригласили для того, чтобы я переместил взгляд с Альбины на других? Боюсь, тогда начнутся склоки, козни, борьба за место в моей постели. Всего лишь. На большее никому нечего надеяться.

- Да мне как-то по барабану, какую войну тут из-за тебя разведут, лишь бы не в ущерб работе. Но правда, Альбина уже заезженная пластинка.

- Мне хватает.

- Не надоедает слушать одну и ту же мелодию?

- Если она не треплет нервы, то нет.

- Скучный ты, Вадим. В твоем возрасте я зажигал, девок цеплял, бизнес строил! Падал, вставал.

- В моем возрасте у вас вряд ли был ребенок на руках.

- Ну да, - Кирилл Андреевич как-то стушевался, виновато опустил глаза. А я спокойно смотрел на седоватого мужчину и улыбался. Под его началом я многого в работе достиг, стал тем, кем сейчас являюсь – вторым человеком, без которого фирма уже не существует. До звезд оставалось немного, протянуть руку: занять место генерального. Но не торопил время, как правило, судьба награждает самых терпеливых самыми лучшими подарками.