Мама для…

Громкий зуммер заставляет ускорить шаг. Вот, кажется, только что был обед, затем я встала к терминалу, читая и разыскивая информацию, не заметив при этом, сколько времени прошло – больше четырех часов. Как-то незаметно время летит, даже не ощущаю иногда. Интересно, почему еще совсем недавно время тянулось, а теперь воспринимается совершенно иначе?

Ужин от обеда по вкусовым особенностям не отличается. Что каша безвкусная, что хлеб, который я сгребаю с тарелки, чтобы съесть его попозже, когда захочется, а мне захочется обязательно. Единственная радость – какая-то сладость. Коричневая очень сладкая жижа в креманке, которую можно есть долго, но долго никто не даст, значит, нужно съесть быстро.

Серый коридор едва освещен. Это не потому, что Мозг экономит, а просто вечернее освещение – полумрак, в обычное время создающий ощущение уюта, а сейчас страха. Прячущиеся в тенях жуткие чудовища будоражат возбужденный мозг, выдавая кажущееся за действительное. Хотя я знаю, что никаких чудовищ у нас, кроме парней, нет, но неприятное ощущение сохраняется. Страшно мне… И, судя по всему, не только мне.

Вот и дверь, в которую мы всей толпой и вваливаемся. Внутри уже сидят наши девчонки, собравшиеся компактной кучкой. Они что-то горячо обсуждают, впрочем, я знаю, что именно, мы о том же говорили совсем недавно. Машка присоединяется к общей дискуссии, а я просто тихо ухожу в свою маленькую каюту, мою крепость…

Капсула для сна, в том числе и гибернационного, стоит открытой. Я выскальзываю из платья, повесив его на автоочистку, предварительно вынув из кармане хлеб, и делаю шаг к двери санитарных удобств. Хочется принять душ, смывая с себя страх. Я не одета, но здесь некому на меня смотреть, да и просто так войти никто не сможет.

После душа смотрю вокруг… Круглое глухое окно-экран, имитирующий звезды космоса. Рядом с ним рамка с изображениями лиц мамы, папы и брата. Черные тона каюты, отчего она кажется больше, но какой-то очень мрачной, – впрочем, я привыкла. Ни столов, ни стульев тут, разумеется, нет. Их просто некуда деть – едва-едва капсула помещается. В нее я и укладываюсь, чтобы просто посидеть и посмотреть на лица моих родных, о гибели которых я думать не хочу. А о чем я хочу думать?

Я вспоминаю мамочку, папочку, братика, на которого часто сердилась. Как они разговаривали, как двигались, как сердились даже, – и слезы, конечно же, не заставляют себя долго ждать. Я плачу по очень близким, родным людям, оставившим меня совсем одной среди не самого приятного окружения. И Машка, хоть и утихла, но стерва та еще, парни тоже будто звери себя повели, поэтому доверять им совсем нельзя. А кому мне тут доверять?

Я вспоминаю детство, при этом плачу, но без надрыва, и так, кажется, засыпаю, потому что оказываюсь у папы на руках. Он прижимает меня к себе, улыбаясь, и я улыбаюсь ему в ответ.

– Помни, что бы ни случилось, мы все равно рядом, – говорит мне папочка. – Мы всегда рядом, даже если очень далеко, понимаешь?

– Да, папочка, – киваю я ему, а он продолжает меня гладить, рассказывая о том, какая я хорошая девочка.

Меня обнимает и мамочка, говоря о том, что верить надо всегда и нельзя отчаиваться. И я обещаю ей не отчаиваться и дальше быть очень хорошей, чтобы она мной могла гордиться.

Я помню этот разговор. Мне было двенадцать, Мозг переводил меня в индивидуальную каюту, а я очень не хотела расставаться с мамочкой и папочкой. Вот тогда мне папа все это и объяснил. Говорил он тогда, а пригодилось сейчас. Я очень-очень постараюсь быть хорошей девочкой!

Глава четвертая

Ощутив у себя на заднице чью-то руку, я разворачиваюсь и не глядя бью покусившегося на меня. Какой-то незнакомый парень с планшетом-читалкой в руках отлетает прочь, а я, мгновенно разозлившись, уже хочу добавить, но останавливаюсь, видя непонимание в его глазах.

– Стой! – выкрикивает он, держась за грудь, куда попал мой кулак. – Ты что делаешь?

– А ты что делаешь? – от абсурдности вопроса я теряю свою злость. – Как вообще посмел!

– В книге написано, что это приятно! – показывает он мне планшет.

Не поняла – он что, думал, что сделает мне приятное? Что это за книга такая? Я выхватываю из его рук планшет, перещелкиваю на аннотацию, и тут перед глазами будто возникает красная пелена. Читая, я почти теряю контакт с реальностью – это книга об оплодотворении. Так и называется: «Методы оплодотворения самки».

– Ах ты гад! – кричу я, налетая на него. – Вот что ты сделать хочешь! Да я тебя!

Он подхватывается и как-то очень быстро убегает, а я, тяжело дыша, остаюсь у стены с планшетом. Что теперь делать, я не знаю, а первый порыв бросить планшет на пол и растоптать успешно гашу. На корабле что-либо портить нельзя, последствия мне не понравятся. Поэтому, обуздав свои желания, я решаю прочитать эту странную книгу, но у себя в каюте, благо уже поздний вечер. Ну это же надо быть таким идиотом – девчонку без разрешения за что-то хватать! За такое его свои же побьют, потому что у нас договор между парнями и девчонками.