Мама - это Ты

К слову, о нём. Я даже подумать боюсь, как выгляжу в его глазах. Ведь, если разобрать ситуацию по полочкам, то больше похож на мошенницу, которая потихоньку отбирает у него жизнь и близких. Да, жизнь была не сахар, но это его жизнь. Теперь же Стася от меня не отходит, ещё и родители к себе затащили. На что похоже? Да, на ту самую лису из сказки, которая хитростью проникла в дом и скоро настоящих хозяев на выход попросит. И если ситуация дальше так развиваться будет, дочь просто не захочет возвращаться к нему. Она уже намекала сегодня, что хотела бы жить тут. Со мной и бабушкой с дедушкой. И я её понимаю. Тут ей не надо притворяться. Она может смело называть меня мамой. Для неё, как оказалось, это было очень важно. Она ребёнок ещё и ей нужна мама. Как любому из нас. Отец тоже нужен бесспорно, но мама… Всё-таки, важнее. Особенно, наверное, для девочки. Я это предполагаю только потому, что доподлинно знать не могу, но, вот почему-то, уверен. Ведь, мама в этом случае не только самый близкий и безгранично любящий человек, но ещё подруга, ближе которой нет, и единомышленница. К ней всегда можно обратиться за женским советом или попросить помощи.

Ну вот, что ему думать? Какая-то коза появилась из ниоткуда, захватила всё внимание единственной дочери, теперь вот, на ПМЖ переехала к старикам… В общем, как по мне, очень некрасиво выглядит. А что он думает на самом деле, мне не известно. В тот день он (я про Валентина), заявился в девять вечера. Где был? Что делал? Скорее всего, на работе торчал. Понедельник, всё же. И пусть Валентин объявил его выходным днём для всех, кто ездил на игру, в счёт следующей субботы, но сам, видимо, не смог отдыхать. Да я б на его месте, тоже, наверное, так поступил. Ему сейчас очень хреново. Я знаю это точно. Что дома делать? Там, ведь, нет никого. На стены лезть что ли? Или волком выть? А тут ещё я, так сказать, неизвестная величина. Он, может, уже давно пожалел, что связался, а сдавать назад чревато. Как дочь отреагирует? Звонок в дверь. Мы с Анастасией в моей комнате сидели. Вернее, лежали на кровати вместе и вслух, по очереди, читали одну из моих любимых в детстве книг «Водители фрегатов». Я в своей реальности её буквально до дыр зачитал. Аж обложка отвалилась в итоге. Склеил обратно, конечно, но книга с тех пор, приобрела такой… боевой, в общем, вид. Отец заглянул в комнату:

– Санча, Валька пришёл. Иди, корми своего мужика.

И ведь даже возразить не могу, что дескать никакой он не мой. Сказать-то нечего. Сам загнал себя в ловушку. Какое выражение было на моём лице после этого заявления не знаю. Но, видимо, удивлённое.

– Ну, что ты так на меня смотришь? – вздыхает батя. – Вам, действительно, надо поговорить.

А тут ещё дочь локтем в бок пихает и глазами показывает, иди, мол, уже. Ждёт же. Ну и пошёл. Делать-то нечего. Внутри всё колотится, скручивается и сжимается от каких-то тревожных предчувствий или даже предвкушений. Он так и стоит в прихожей. Даже не разулся ещё. Достаю тапочки и ставлю перед ним. Его тапочки. Которые раньше мои были. Сто лет их не видел. С тех самых пор, как родителей схоронил. После их смерти я больше в этой квартире не появлялся. Не мог. Валька сама её продажей занималась. А тут, родители живы, только в моих тапках ходит Валька, а я в её. Дурдом какой-то. Валентин разувается.

– Мойте руки, Валентин Михайлович. Сейчас ужин подогрею. Мы Вас раньше ждали. Остыло уж, поди… – иду на кухню, начинаю накрывать на стол.

Когда накладывал в тарелку перцы, Валентин подошёл сзади. Естественно, я повернулся, оказавшись лицом к лицу. Ну, если не считать, что он был почти на полторы головы выше. Ирония судьбы. Когда-то я так на него… Вернее, на мою Вальку смотрел. Сверху вниз, заглядывая в её глаза. Теперь же всё наоборот. Нас разделяла только тарелка. Он взял её из моих рук. Мягко, но настойчиво. Поставил на стол. Преграды больше не было. Мои руки были в его ладонях. Тёплых и шершавых. Голубые глаза, плавили душу. И запах! Если глаза этого человека сводили с ума меня, то запах наркотически действовал на податливую плоть. От него пахло тем человеком, который нужен был именно этому телу. Он одновременно был похож на запах моей Валентины и не похож. Одно было несомненно, разум мой померк в тот момент, когда его губы вдруг приблизились к моим. Я не понимаю, что потом произошло. Просто, вдруг показалось, что передо мной стоит не он, а моя жена. Это были её глаза, её губы, её дыхание и её же поцелуй. Такой горячий, нежный и возбуждающий. Я потерялся. Забыл всё на свете. Был только Я и ОНА.

Опомнился лишь тогда, когда в дверях кухни ойкнула мама. А из коридора, донесся папин шёпот:

– Ну, чего тебя туда понесло, старая?!!

Но наваждение уже схлынуло. Я стоял, наверное, красный, как рак варёный. Да, что ж я творю-то?!! Что, вообще, со мной происходит?!! Валентин попытался было продолжить, да я не позволил. Упёрся в его грудь руками и яростно замотал головой:

– Не надо, Валентин Михайлович! Прекратите!