Мама - это Ты

– А за тем, чтобы ты понял. Большая половина выживших – её заслуга. Девчонку не в «кутузку» запирать надо, а медаль вручать! Если б не она… А то, что покалечила ребят… Так, сами виноваты. Не поверили ей. Вот и билась за мужа, как львица. Эх! Повезло парню. Такая красотка за него убивалась. Вот и не верь, после этого, в настоящую любовь. Бывает же такое. Майор! Ну, не будь гнидой. Отпусти девчонку. Всей бригадой за неё просим. И медики не в обиде.

– А ты меня не совести. Мы тут тоже не звери-людоеды. И красивых девочек не едим. Пацаны из наряда, что её привёз, рассказали, как дело было. Они, ведь, всё своими глазами видели.

– Так, чего ж мурыжите тогда человека?

– Ну, что ты заладил, как попугай? Давай начнём с того, что вызов был. Мы обязаны были реагировать на него. А раз наряд приехал на место, значит, тоже не мог иначе поступить. Ну, законы у нас такие. Нравится это или нет. Сам же понимать должен, что люди мы подневольные. Нельзя было по-другому.

– Но теперь-то… Разобрались уже?

– Конечно, разобрались. Ещё тем же вечером.

– Так, отпусти девку!

– Да кто тебе сказал, Виталич, что её, вообще, держат? Спит она.

– Как спит? Где спит?

– Так, тут. В этом самом кабинете. А ты горлопанишь… Уже больше суток дрыхнет. Привезли-то её позавчера вечером, уж ночь почти была, а сейчас утро уже. Ты, вот, меня в отсутствии совести упрекаешь, а сами ухайдокали девчулю, чуть ли не до смерти. Сколько суток на развалинах уродовалась? Мои говорят, вы сменами работали, а она?

– Дык… – мямлит первый. Я, кстати, узнала голос. Это тот самый МЧС-ник, которого арматурой подколола маленько. – Ты, майор, не видел её там. Это ж не девка! Чистая демоница! Воет и роет! Воет и роет! Только глазищи светятся! Она куски бетона одна ворочала, которые мы потом по двое, да по трое оттаскивали.

– Мне-то лапшу на уши не складывай… Я её сюда из «обезьянника» на руках нёс. В ней веса… В баране больше! Хорошо, если до пятидесяти дотягивает.

– Какая лапша, Сергеич? Своих «опричников» расспроси. Она санитара одним ударом слева в нокаут отправила. А тот более сотни кило весит! Я про такое слышал. Правда, сам столкнулся впервые. Это ж бабы! Они и не на такое способны, когда за родного человека воюют.

Вон оно как! А я и не чувствовала ничего такого в себе. Нет, помню, что удивилась, когда мужика одним ударом свалила. В руках-то любимых свинцовых браслетиков в тот момент не было. Интересно, а про бетонные куски… он тоже правду сказал? И если это так, тогда… М-даааа! Дела, однако… Да и поспала не кисло так. То-то в желудке сосёт, аж подташнивает.

Тем не менее, судя по разговору, наказывать за нападение на ответственное лицо при исполнении, вроде бы, не собираются. Это самое лицо, в смысле пострадалец, наоборот, даже теперь меня выгораживает. Остальные, с его же слов, тоже без претензий. И чего в таком разе делать? С одной стороны, говорят, что не держат, а с другой и не отпускали, ведь, официально. Могли бы уж и заглянуть в кабинет, в конце концов. Мне что, самой им семафорить? Как-то не очень удобно в разговор встревать. Типа, здравствуйте, дяденьки, не сплю я уже. Сразу поймут, что ушки «грела». И тут вдруг, прямо как по заказу, в носу засвербело:

– Ааапчхииии! – оглушительно чихаю. Аж с писком. И сразу же ещё два раза подряд.

Вот это я дала! Даже слёзы вышибло. Однако, с голосом «псих» сверху, напортачил чего-то. Ну, ей Богу, как детский! Одно хорошо, что не трубный бас… Уж лучше такой, чем как у той свинюки в коммуналке. Дверь в кабинет открывается. На пороге два мужика. Один тот самый, квадратный МЧС-ник, только на этот раз одетый в парадную форму и второй, приблизительно такой же по возрасту, но гораздо выше ростом, только в форме своего ведомства:

– Ну, вот она. Жива и, почти что, здорова. Видишь? – говорит дядька-майор. – Никто её не съел.

И уже мне:

– Как спалось, барышня?

– Ссспасибо, хорошо… – блин, до чего же неудобно перед МЧС-ником.

Нормальный мужик. С понятием. Защищает после всего, а я ему арматурину в глотку чуть не запихала. Провалиться на месте, до того стыдно. Чувствую, как уши начинают пылать. Да и майор, вроде, не злобный. Морду тяпкой сделал, а глаза смеются.

– Ну и хорошо, что хорошо! – каламбурит он, подмигивая. – Сейчас бумаги оформим и можешь быть свободна. Ты, кстати, голодная поди?

Желудок, предатель, от одного упоминания про еду выдал громкую трель. Сдал меня с потрохами. Ну, что за напасть? Румянец уже, наверное, на всю рожу расплылся. Эти двое ржут как кони. Мужики! Что с них взять?! Милицейский майор выглянул за дверь:

– Иванооооов!!! – орёт во всю мощь лужёной глотки. – Бегом ко мне!

Буквально через пару секунд на пороге возник молодой, слегка полноватый, круглолицый и румянощёкий старлей. Ну, как слегка. Прилично, так, лишнего поднаел. Китель едва на животе сошёлся. Но появился, действительно, быстро. Прямо, телепортация какая-то.

– Вячеслав Сергеич! Звали? – чересчур упитанный подчинённый, как положено, поедал глазами начальство.

– Ты мне вот, что скажи, Иванов. Тебе мамка «тормозок», как обычно, с собой собрала?