Мама - это Ты

На том и сошлись. Эта коза буквально утащила мужика. А может быть, так и есть. Может, она тоже почувствовала угрозу, исходящую от меня. Одно знаю точно, с этой тварью придётся повозиться. Она просто так не сдастся. Да, собственно, мне терять нечего. Если уж на то пошло, я и на убийство готов. Лишь бы оградить ребёнка от опасности.

Глава 16

Утром, ровно в семь часов, звоню в дверь. Она открывается. На пороге стоит Анастасия. Девочка ещё в домашнем. Смотрит на меня удивлённо. Причём, сначала было некое узнавание, буквально на миг, а потом появилось обычное, мол, ты чего, тётка, дверью ошиблась?

– Здравствуй. А могу я увидеть Валентина Михайловича?

Новое удивление, теперь в ключе, мол, нафига он тебе сдался? Но, всё-таки, отступает, позволяя мне пройти. Но я стою, не спеша переступать порог.

– Паааа!

– Чего? – из кухни появляется Валентин и, завидев меня в дверях: – О! Доброе утро, Александра Владимировна. Проходите.

Вот теперь можно. Хозяин позвал.

– Доброе утро, – отвечаю.

– Проходите на кухню. Вы голодны?

– Нет, спасибо.

– Тогда… Чаю? С лимоном?

Обозначаю лёгкую усмешку. Типа, оценил лёгкий юмор.

– Если не затруднит.

Проходим на кухню. Валентин делает напитки, а заодно снимает с плиты сковороду с яичницей и перекладывает готовое простенькое блюдо на тарелку.

– Стася! Завтрак готов.

Появляется дочь и садится кушать. Ставят и передо мной кружку с чаем.

– Спасибо.

Валентин тоже присаживается.

– Стась… Вот эта девушка…

– Теперь ты решил, что мне необходима нянька? – она смотрит на отца даже с некоторой враждебностью.

– Я в няньки не нанималась, – вставляю свои пять копеек. – Присматривать за тобой, да. Но не более того.

Валентин, удивлённо смотрит на меня. Я подмигиваю ему. Мол, всё нормально. Это такая игра.

– Ты не выглядишь той, кому нужна нянька.

– Тогда зачем? – она переводит взгляд с меня на отца и обратно.

– Считай, что я твой личный тренер.

– Кто?

– Тренер. А ты, плохо слышишь?

– Нормально слышу!

– А зачем переспрашиваешь?

– Зачем мне тренер? – девочка не понимает, что происходит. Она, видимо, думала, что нянька сейчас начнёт сюсюкать, стараться понравиться. А вместо этого, её слегка троллят.

– Сколько попыток тебе предоставить, чтобы ты попробовала отгадать значение слова «тренер»?

– Пааа! Что происходит?

– Эта девушка какое-то время побудет твоим… – он помялся, подбирая нужное определение. – Скажем так, компаньоном.

– Ну и зачем мне это?

– Я волнуюсь за тебя. Последнее время, с тобой что-то происходит, а я не могу всё время быть рядом. Много работы…

– Ага…, работы. Ты с этой…

– Стась, прекрати пожалуйста. Давай, об этом потом поговорим.

Девочка насупилась. Вижу, что изо всех сил, старается сдержать слёзы обиды.

– Мне не нужна нянька.

– Анастасия, я не собираюсь с тобой нянчиться. Не для этого здесь, – снова беру слово.

Но девочка встаёт и демонстративно выходит.

– Извините её, Саш… Простите, Александра Владимировна.

– Ничего-ничего, Валентин Михайлович. Разберёмся. Просто, не мешайте мне. Вы платите, я решаю проблемы. Если к концу месяца я не найду подход к ребёнку, оплаты не возьму. Договорились? – протягиваю руку для рукопожатия.

Он смотрит удивлённо, но пожимает протянутую узкую ладошку. Осторожно, бережно так. И задержал ладонь в своей, чуть дольше, чем это требуется. Потом смутился и отпустил.

– Хорошо.

Идём с Анастасией на автобусную остановку. Она всеми силами старается делать вид, что не со мной. В автобусе, сажусь рядом с ней. Молчим. Она смотрит в окно. А ведь я уже лет сто не ездил в общественном транспорте. В основном на личном, в крайнем случае, на такси. Давно забытые ощущения. Хотя, автобусы нынче другие. Нет в них того незабываемого запаха, который помню с детских лет. Там пахло немного бензином, резиной и горелыми тормозными колодками. А ещё, нет касс самообслуживания. Мои-то ровесники точно помнят такие. Когда всё было на доверии. Подходишь, кидаешь в щель пятачок и выкручиваешь билетик. Чуть позже, появились компостеры и сакраментальное «закомпостируйте, пожалуйста». Сейчас же, всё через водителя. Эээх! Куда что делось? Люди перестали доверять друг другу. А мошенников развелось столько… Что произошло с людьми? Ведь, это потомки тех, кто прошёл войну и потом поднимал страну из руин, ездил на комсомольские стройки. Тогда всё было иначе. Так, что изменилось? Почему? Идём через сквер к школе. Возле той самой лавочки, Стася вдруг останавливается:

– Что тебе от нас надо?! Я ведь тебя узнала. Ты та…

– Ладно. Давай поговорим. Минут пятнадцать до начала уроков у нас есть.

– О чём говорить?

– Не о чём, а о ком. Проблемы, ведь, не у меня.

Молчит.

– Ну вот, снова ты демонстрируешь неумение контролировать себя. Задаешь вопрос, а ответ слушать не хочешь.

Молчит, но садится на лавку.

– Ну, давай. Я слушаю твой ответ.

– И я тебе отвечу, но сначала, хотела бы спросить… Если позволишь.

Стася смотрит на меня. Господи! Как же хочется её обнять, прижать к сердцу. Защитить.

– Скажи, за что ты так возненавидела папу?

– Я люблю папу!!! – она это почти что выкрикнула и было в ответе столько застарелой боли, что меня аж по нервам резануло. – А он… Он…