Мама, я мальчика люблю!

Тот, кого звали Митрич, удивленно открыл рот, а Санек занервничал еще больше.

– Ты посмотри, какая умная! – Он стянул с головы вязаную шапочку и яростно почесал бритую голову. – Черт, кто придумал эти шапки носить, у меня аллергия на шерсть… мне маманя с детства только кожаные кепки надевала!

– Кепки нельзя – это не наша специфика, – солидно произнес Митрич, постепенно приходя в себя от удивления. – Терпи, Санек. Однако она хорошо по-нашему балакает, как будто здесь родилась!

– Нас предупреждали, – буркнул Санек, продолжая нервно чесать макушку. – Вот что, как тебя там… Кукуша…

– Не Кукуша, а Кинеша, – растерянно произнесла Римма. – Только вы перепутали – я совсем не та, кого вы хотели похитить, поэтому предлагаю меня немедленно отпустить.

– Ничего не понял, – вздохнул Митрич. – Чего мы там перепутали? Хотя что с нее взять – по-нашему вроде правильно болтает, но все равно… Как есть эта… африканка. Кукунеша…

– Сиди тихо! – рявкнул Санек, словно Римма была глухонемой. – Отсюда никому не выбраться! Вечером за тобой придут…

И они ушли, хлопнув дверью.

Теперь Римме окончательно стало ясно, что ее перепутали с Кинешей. Она вдруг вспомнила, как волновалась сестра в последнее время и все оглядывалась по сторонам, как будто за ней следили. «Значит, она была права… – покаянно вздохнула Римма. – А я ей не верила, все твердила, что это у нее от нервов! Интересно, а дома уже волнуются?..»

Она представила, что сейчас творится дома.

Бабушка плачет и пьет валерьянку, папа примчался с работы, и мама тоже – вместе с тетей Кариной и тетей Региной. Кинеша тоже переживает… Милиция задает всякие вопросы и ходит в сапогах по персидским коврам, которые прапрадедушке когда-то подарил ученый Пржевальский… Мама всегда переживала, когда по этим коврам ходили в уличной обуви. Хотя ковры как ковры, по ним никак не скажешь, что они особо ценные.

«А действительно ли все они переживают? – вдруг пришла в голову Римме странная, предательская мысль. – Нет, сначала поплачут, конечно, а потом успокоятся… Что им я?.. У них же теперь есть Кинеша… Какая, например, разница бабушке, какую внучку любить? Или тетя Карина с тетей Региной – они вообще только музыку любят… Мама? Маме от меня только одни расстройства. Я некрасивая и неловкая, я себе неподходящую компанию выбираю. Папа?.. Ну, папа тоже про меня забудет – у него его генератор на первом месте».

Тут Римма вспомнила Ежова. Выходило так, что теперь им с Кинешей никто не мешал.

И тогда Римма заплакала – в первый раз за много лет. Оказывается, никому она не нужна была, только мешала всем…

Она села у стены и незаметно заснула. Тихо приближался вечер…

– …Что вы мне такое несете?! – с раздражением воскликнул старший лейтенант Чемоданов, который явился в дом, где жило семейство Денисяк, по вызову. – Какая-то Стакания…

– Такания, – строго поправил папа.

– Я и говорю… Какая-то принцесса, которую перепутали с обычной девочкой, какой-то политический заговор… Граждане, у меня голова кругом идет от всех этих сказок! Или обращайтесь в ФСБ, или слушайте, что я вам скажу… Значит, план такой – по городу ищут машину черного цвета, а мы сидим тут и ждем звонка от похитителей. Граждане, да не плачьте вы – спасем мы вашу девочку… Я думаю, они хотят денег – и они эти деньги получат. Как мышку ловят на сыр… Мышеловка захлопнется, и мы этих голубчиков повяжем!

«Нет, от него никакого толка», – мрачно подумала Кинеша и вышла из комнаты. Только что она пыталась объяснить всем, в том числе и старшему лейтенанту Чемоданову, что Римму похитили из-за нее и что все это самый настоящий международный заговор, во главе которого стоит зловещий диктатор Манипуту со своими приспешниками… Но, разумеется, никто не воспринял ее слова всерьез.

Настроение у Кинеши было самое тоскливое – она во всем винила только себя. Это из-за нее похитили Римму…

«Что же делать? – задумалась она. – Только я могу ей помочь…»

За дверью зашумели чьи-то голоса.

Римма моментально проснулась и вскочила.

– Здесь она, мистер, – узнала она голос Митрича, который почтительно с кем-то разговаривал. – Товар доставлен в лучшем виде. Хотели вы эту негритяночку… пардон, африканочку – вот и получайте ее. Только денежки сперва заплатите, как договаривались.

– Я должен убеждаться в том, она ли это, – произнес незнакомый голос. У Риммы мурашки по коже побежали – голос был холодный, неприятный и с каким-то странным акцентом.

– А чего тут убеждаться? – нервно произнес за дверью Санек. – Она это и есть. В том самом доме, в той самой квартире, что вы сказали. Чернее ночи – уж ни с кем не спутаешь! Ваша эта… Кукушаня. Сама подтвердила!

Заскрипел замок, и в комнату вошли несколько человек. Щелкнул свет, и Римма от непривычки зажмурилась.

В комнате повисла странная тишина.

У Риммы так билось сердце, что ей показалось, будто его слышно на всю округу.

– Что это? – холодно произнес голос. – Вы есть обманываете меня, молодые люди…

Римма приоткрыла один глаз, потом второй.

В комнате стояли Санек, Митрич и еще один человек, которого она как будто уже где-то видела. Этот хищный нос, эти пронзительные злые глаза…