Мама на фоне измены (СИ)

— А ты, можно подумать, хорошо относишься к моральным уродцам? — усмехаюсь я, повернувшись к ней.

— Плохо, но я и не приезжаю к ним, чтобы шантажировать записями там, где они без одежды.

Я достаю смартфон, открываю галерею и удаляю запись, перед этим дотронувшись до пальцев Ветровой, чтобы она открыла глаза и проследила за моими манипуляциями с видеозаписями.

— И уж тем более не вынуждаю их тереться лицом у меня между ног, — говорит Ветрова, больше никак не прокомментировав мои действия.

Почему я думаю о сексе именно сейчас, а не тогда, когда для этого были все условия? Я бы заставил ее стонать, довел бы до такого состояния, что она уже бы не могла злиться и говорить гадости, я бы спросил и получил ответы от нее, а если бы не поверил, то смог бы убедиться во всем позже, вновь вернуться и ахать до изнеможения.

— Если это предложение, Ветрова, то можешь снимать сколько хочешь, — говорю я, прогоняя очередное соблазнительное видение с ее участием. — Мне по барабану кому ты отошлешь это.

— Хорошая попытка, Буров, но нет.

Я поднимаюсь, чтобы найти взглядом стюардессу и кивнуть ей, подзывая и прося принести плед.

— Не надо заботиться обо мне, — говорит Катя, когда я укрываю ее.

Энергия в конце концов покинула ее, забрав напряжение и расслабив мышцы лица. Ещё немного и она вновь станет похожей на девчонку из соседнего двора.

— Ты так и не сказал мне, как нашел меня в аэропорту.

— Позвонил одному знакомому, работающему во Внуково. У него есть доступ к спискам пассажиров на всех рейсах. Потом ещё раз. Так пока не нашел тебя в салоне. Кать?

Я вздыхаю, решаясь рассказать вторую часть этой истории, а потом уже добраться до третьей.

— Кать, прости меня.

Говорю, а сам провожу по ее плечу, накрытому мягкой тканью вишнёвого цвета.

— Прости меня за все то, что я сделал, сказал и за то, что не позвонил. Я злился и на тебя, и на себя. Больше на себя конечно. Не верил, что что-то подобное может произойти со мной.

Катька не отвечает. Только глубоко вздыхает в ответ. А я решаюсь, в конце концов разозлившись на себя.

— Я же Буров! — усмехаюсь, осознав, как на самом деле выглядит шлепок о грешную землю.- У меня все под контролем и люди правильные вокруг меня.

Столько друзей, но только никто из них не позвонил и не сказал, что были на свадьбе и видели плачущую невесту.

Пожалуй, Образцову маловато досталось. Надо было вломить ещё, чтобы он точно обратился к стоматологу и не ограничился одними лишь винирами.

— Я переспал со Смородиной.

Все получилось, как нельзя мерзко в ту ночь. Я напился перед вылетом, чтобы хоть как-то снять напряжение прошедших месяцев. Ей-Богу, в Кейптауне было все, что можно было только "пожелать", чтобы сломать человека и вынудить его делать что-то чего он не хочет.

Мне повезло не сломаться в камере и не отписать им все, но я потерял бдительность в номере, не ожидав подставы со стороны Янки.

— Я не хочу оправдываться, Ветрова, — произнес я,им невероятной тяжестью на душе. — Но у меня не было мысли ахать кого-то кроме тебя.

Это все равно звучало, как оправдание. Я знал это, потому что однажды сам попал на такие слова и надо думать, что не поверил в это. Сейчас же было тоскливо, потому что седалищный нерв предрекал скорый Рагнарёк.

— Да, блин! — выдохнул я, приподнявшись на месте, чтобы взглянуть на молчащую Ветрову.

Хотелось увидеть хоть какие-то эмоции — слезы или шок, но не то, что она уснула, вероятно, задолго до того, как я начал говорить что-то.

Мне предстояло пройти этот круг ада вновь.

Заплатить за скупые мужские сантименты, гордость и трусость, которая били в голову в течение этих лет.

Кто, как не они мешали взглянуть правде в лицо? Кто, как не они не давали мне приехать к ней раньше? Расспросить друзей, вместо того, чтобы довольствоваться малым?

— Поговорил, рассказал, признался, — произнес я, наговаривая голосовое сообщение для психологини. — И знаешь, что Резкая?

Я вздохнул, заперевшись в туалете, и ещё раз сверился с ощущениями.

— Легче не стало. Никак.

— Точно? — ответ пришел незамедлительно. — Тебе нелегко не потому что ты получил заслуженное наказание?

Как у нее так получилось?

Я взглянул на часы.

Нормальные люди спят уже.

— Мне не легко потому что она уснула. А уж лучше было бы наоборот. Она бодрствовала, а ты спала, чтобы я мог договорить свою мысль до конца. Я думаю оставить это признание до лучших времён, потому что все говорит, что сегодня не судьба.

На самом деле так думаю. Ну не будить же ее в конце концов со словами "проснись и выслушай меня, как я ахал другую!!"

— Лучше бы тебе сделать это в течение суток, а не тогда, когда у вас закрутится что-то. Иначе, это будет звездец, которого не знали уже давно.

— Спасибо, Вика.

Все, что говорит психологиня, я понимал и осознаю и без неё. Психолог мне нужен только для того, чтобы убедиться в том, что я не заблудился в чертогах разума, то есть не двинулся и размышляю в верном направлении. Территория душевных метаний новое для меня место наполненное призраками "показалось", "кажется" и "невозможно чувствовать так много".