Мама на фоне измены (СИ)

Опана! Неожиданно. Но... Посмотреть на нее так все логично. С такой внешкой ей на себя надеяться надо, а не на смазливое личико, которого нет.

— Секретуткой? Ты?

Не хочется говорить-обижать, но ей место у таких, как Ветрова. Здесь все сойдёт. Спишут особенности внешности на странности и чувство юмора тонкого мира.

— Почему сразу секретуткой? У меня между прочим образование и диплом по уголовному праву. Почти.

Я вскидываю брови. Так вот откуда она такая подкованная. Ничего в твоей жизни не меняется, Буров, все вокруг менты, девицы, ворье, да идиоты.

— Так почти или всё-таки есть? — уточняю я, присаживаясь на диван с видом на окна кухни с цветами на подоконнике.

Поверхностный осмотр дома Катьки показал, что она вычеркнула меня из жизни, словно меня не было в ней никогда. Не оставила подарков. Из чего стоит сделать два вывода: первый, она врала, когда говорила, что ей нравится то высокохудожественное барахло, вещи и цацки, которые я дарил ей, второе, не трындела, а избавилась от них с особой тщательностью потому что не хочет вспоминать, потому что все ещё неравнодушна ко мне.

— Скоро защита, — слышится рядом.

Я фокусируюсь на ней, вспоминая зачем она тут.

— А как же распределение? — спрашиваю я, размышляя над тем какой будет долгожданная встреча. — С вышкой тебя в любое говеное ведомство возьмут.

Зная характер Ветровой. Что она сделает? Пошлет, попрет, а значит нужно сделать так, чтобы стала слушать. Терпеть не могу жалиться. Но тут так и будет. Расскажу ей почему женился на Владе.

— В любое да не в любое, — говорит недоразумение, отвлекая меня. — Я не хочу ковыряться в делах о краже консервации из погреба бабы Зины или людей прессовать лишь бы подбить статистику, чтобы на премию хватило.

Прошаренная. В смысле знакомая с системой изнутри. Знает о тухлой изнанке ментовских сериалов.

— А тебе стало быть громкие дела подавай с креслом и погонами в награду? — осведомляюсь не в силах сдержать насмешки.

Девица мерит меня тяжёлым взглядом.

— Я не дура. Знаю, что мягкие кресла заняты кровиночками да блатными с дутыми губами. Мне бы работу с шансом выбиться и обзавестись полезными знакомствами. Дальше я разберусь, освоюсь, вцеплюсь, если надо.

Она двигается поближе к столу.

— Павел Архипович, у вас же связи! — просит девчонка, добавив мольбы в голос. — Что вам стоит помочь хорошему человеку взамен на услугу?

Всё чего-то стоит. Все хорошее стоит денег, а возможности ещё больших денег. Потому что вырваться иной раз важнее, чем временно обогатиться. Но сейчас именно тот момент, когда нужно сделать, потому что нутро твердит, что дольше уж нельзя и сегодня последний день, когда можно сделать что-то.

— Звони Ветровой, — командую я, вытягивая смартфон из кармана джинсов. — Демонстрируй свои способности.

Она звонит Екатерине Сергеевне и вещает о каком-то Шанине. Мозгоклюе по всей видимости, но с хорошей мошной, раз та соглашается приехать немедлючи. Я во время спектакля набираю сообщение знакомому силовику, обязанному своим положением на службе.

— Все! Она скоро приедет. Теперь ваша очередь.

— Как тебя звать-величать, карьеристка, — спрашиваю я меж тем, продолжая тыкать в буковки. — Рекомендовать по внешности я тебя не могу.

— Это мизогиния в чистом виде — бурчит девушка, но быстро поправляется. — Валерия Валентиновна Черкасова.

Я заканчиваю переписку, поднимаюсь и подхожу к ней, положив смартфон на стол.

— Перепиши номер, феминистка. Человека зовут Волков Роман Георгиевич. Позвонишь и скажешь, что от меня.

— А он кто? — спрашивает девушка, взявшись за за свой гаджет. — Вы, кстати, так и не сказали зачем вам Катька.

Поздно опомнилась эта почти выпускница.

— Он начальник по собственной безопасности. Регалии и нашивки Георгиевича узнаешь самостоятельно. Что насчёт Катьки, то это не твое дело. Когда она приедет, то ты исчезнешь с горизонта, чтобы не совать свой нос в чужие трусы. Поняла?

Валерия Вороновна говорит "угу" и уходит звонить, оставляя меня в одиночестве.

Я думаю о том, какой будет встреча и надо признать, что волнуюсь. Бабочки в животе мечутся из стороны в сторону, предвкушая встречу с той, что когда-то создала их. Бабочки, млять! Их не было ещё позавчера.

— Ну всё-таки. Зачем она вам? Не убивать же вы ее собрались? Она что-то сказала вам, что не сбылось? Вы обещали мне помните?

— Не убивать, угомонись. Возвращать.

Последнее слово вырывается, как-то бездумно. Цель была совершенно иной — я хотел встретиться и поговорить. Хотел убедиться в том, что все прошло; что образ в моей голове это только образ; что у всего есть срок и у любви тоже.

— Не может быть.

— Что? Не встречала людей, что пытаются исправить ошибки?

— Нет. Не думала, что тот козел — это вы. Это правда вы? Вы бросили её? Правда, сбежали в день свадьбы? Женились на другой?

Смотрю на неё и не отвечаю, а Черкасову или, как там ее несёт.

— Не подумала бы. Если это так, то вы зря пришли. Ничего не выйдет в смысле. Она замуж выходит.

Так.

Очень интересно.

Не то, чтобы я думал, что Ветрова подастся в монахини, но уж как-то думал, что не захочет пробовать влезть в эту реку во второй раз.

— За кого?