Мама на Новый год. Запутанная история

– Дальше…Да ничего особенного, – улыбаюсь в предвкушении, глядя на ночной город из окна. – В случае со школой нужно все обнародовать. Подключить общественность, блогеров. Нужно будет дать огласку. Фамилию учительницы и завуча должны полоскать все, кому не лень. Из каждого утюга. Страна должна знать своих «героев». Чтобы их даже в Мак и супермаркеты кассирами не взяли. Им не место в образовательной системе. В этой школе, как мне известно, учатся сын мэра, прокурора и, если мне не изменяет память, дочери пары депутатов. Они справятся сами. А результаты по детскому дому просто пусть занесут в контролирующую инстанцию. Мне нужно, чтобы там полностью сменили руководство и воспитателей, которые плюют в потолок. И выдали им также волчий билет. В этом городе для них вакансий больше нет.

– Будет сделано, Егор Максимович.

– Спасибо, Вениамин. Спокойной ночи.

Отбиваю вызов и прикрываю глаза.

Вот теперь я доволен. Вот теперь я спокоен.

Теперь все как и должно быть – каждый получит по заслугам.

Глава 16

Влада

– Ты приедешь сегодня домой?

– Я…не знаю, – бурчит Виктор. Он часто и прерывисто дышит в трубку, как будто куда-то торопится. – Посмотрим. Может, в офисе заночую. Мне теперь разгребать все дерьмо из-за сорванного контракта. Ладно, мне пора. Пока.

Я тяжело вздыхаю и медленно отнимаю трубку от уха. Гляжу в окно на кружащиеся в вихре снежинки.

За те три дня после того, как я не пошла на мероприятие мужа, он домой являлся только для того, чтобы переодеться и сходить в душ.

Да, он и раньше часто и много задерживался в офисе. Было много командировок, потому что у Виктора цель масштабировать бизнес. И я всегда отношусь к подобному с пониманием – работа есть работа.

Но эти два дня мы практически не общаемся. Виктор мне не звонит. Лишь писал два коротеньких сообщения: «Я сегодня не приду ночевать. Много работы.»

Я сама набирала его дважды. Чтобы спросить, как дела на фирме, как он сам. Муж отвечает отрывисто, нехотя. Как будто я его раздражаю, как несмышленый ребенок.

Виктор все еще дуется на ту выходку. Хотя я все объяснила и извинилась. Но почему-то впервые этого моему мужу недостаточно.

Я понимаю, что это дурные звоночки, но и валяться в ногах, что впервые за десять лет брака пропустила мероприятие по более, чем уважительной причине, не буду.

Но не натянутые до предела отношения с мужем меня беспокоят.

А то, что Тая третий день не появляется в школе.

Телефон Егора Максимовича по-прежнему молчит. Вызовы проходят, но он не берет трубку.

Лариса понятия не имеет, где ее ученица. И даже не беспокоится об этом. На мои неоднократные вопросы лишь отмахивается, как от надоевшей мухи.

А у меня сердце не на месте. Удивительно, но за один вечер и одну ночь эта девочка запала мне в душу. Зацепила. Сильно. До ускоренного сердцебиения и улыбки на все лицо, стоит только вспомнить ее неподдельный восторг блинчикам.

Прикрываю глаза, и мгновенно вырастает Тая. Такая хрупкая, нежная, потерянная и беззащитная. Меня прямо ломает от желания обнять и прижать девочку к себе. А ладони зудят – хочется снова заплести ей косички, от которых Таисия была в восторге.

– Влада…Влада Игоревна! – голос секретаря врывается в сознание, и образ Таи рассеивается.

С неудовольствием смотрю через плечо.

– Да?

– Вас директор вызывает.

Сердце пропускает удар. Внутри зарождается непонятное и необъяснимое чувство тревоги.

– Зачем? – осторожно интересуюсь, поворачиваясь всем корпусом к дверям.

– Не знаю, – девушка пожимает плечами. – Но Светлана Михайловна сказала, что это срочно.

Тяжело вздыхаю. Я догадываюсь, зачем меня вызывают. И практически уверена, что без выговора не обойдется.

Директор вообще меня не любит. Наши отношения испортились после того, как я отказалась за деньги пририсовывать оценки за четверть некоторым ученикам по своему предмету.

Меня упрашивали родители, потому что их чадушкам нужна золотая медаль. Меня упрашивала директор, чтобы угодить этим родителям. Но я стояла твердо на своем. Эти ученики прогуляли более семидесяти процентов уроков, совершенно игнорировали домашнее задание. За что я должна поставить им «отлично»?! Это, как минимум, не справедливо по отношению к тем, кто старательно писал сочинения и эссе.

С того самого момента Светлана Михайловна не упускала возможности отчитать меня за любую, даже самую незначительную, оплошность. Но я старалась не давать поводов.

И мне это удавалось. До событий трехдневной давности.

Незаметно выдохнув, направляюсь за секретарем. Подхожу к двери директора и, провожаемая сочувствующим взглядом секретаря, заношу кулак. Замираю, выдыхаю, мысленно досчитав до трех, и только тогда стучу.

– Войдите! – властно отзывается Светлана Михайловна.

Переступаю порог кабинета, и одновременно с этим директор вскидывает голову. Улыбка на ее лице из доброжелательной перетекает в хищную, глаза сужаются.

– А, Павлова, – небрежно роняет, откидываясь на спинку стула. – Заходите.

Директор не предлагает мне даже сесть. Значит, могу надеяться на то, что долго меня отчитывать за «провинность» не будут.

Но я даже не представляю, что меня ожидает моральная порка.