МАМА НА ВЫДАНЬЕ

Этот мужчина был высокий, худой как щепка, облаченный в черный вельветовый костюм и огромный черный берет. Но больше всего взгляд поражала его борода. Холеная, тщательно расчесанная, черная с проседью, она спадала пегой волной через грудь до самого пупа.

— Пустите, дайте мне расправиться с этим незаконнорожденным отпрыском Сатаны! — орал мсье Кло, силясь подняться на ноги.

— Ваше сердце, ваше сердце, не забывайте про ваше сердце! — воскликнул врач.

— Да-да, не забывайте про ваше сердце! — подхватила мадам Кло тоненьким голоском.

— Я разберусь с ним, мсье Кло,— сказал симпатичный молодой человек, устремив на меня свирепый взгляд ярко-синих глаз.

Этот мускулистый молодец явно был из тех крепышей, что запросто могут двумя мизинцами разогнуть подкову.

— Пустите меня, дайте вырвать его яремную вену,— не унимался мсье Кло.— Проклятый вор!

— Ваше сердце, ваше сердце! — кричал врач.

— Анри, успокойся, Анри,— пищала мадам Кло.

— Я выпущу из него кишки, — сообщил мускулистый молодец.

Беда с этими французами — они обожают говорить, но не любят слушать. Иной раз так и кажется, что они даже самих себя не слышат. И, оказавшись вовлеченным в перепалку граждан Франции, наподобие здесь описанной, остается только одно — перекричать их. Набрав полные легкие воздуха, я рявкнул:

— Тихо!

И тотчас воцарилась тишина, как если бы я взмахнул волшебной палочкой.

— Мсье Кло,— обратился я с поклоном к хозяину — Позвольте довести до вашего сведения — я не душегуб не бандит и, насколько мне известно, отнюдь не пригульный ребенок. А теперь хотел бы сообщить вам, что в моем владении находится свинья, которую зовут, если не ошибаюсь, Эсмеральда.

— А-а-а-а! — вскричал мсье Кло, чьи худшие опасения оправдались.

—  Тихо! — рявкнул я снова, и он откинулся назад в шезлонге, прижимая расправленные, точно крылья бабочки, изящные, тонкие, тщательно наманикюренные пальцы к той части тела, где, как полагал мсье Кло, помещалось его сердце.

— Я  встретился  с  Эсмеральдой  в  лесу,— продолжал я.— Она перекусила вместе со мной, затем, узнав в деревне, кто ее законный владелец, я привез Эсмеральду сюда.

— Эсмеральда здесь? Эсмеральда вернулась? Где она? Где? — воззвал мсье Кло, пытаясь подняться.

—  Медленно, осторожно,— сказал врач.— Не забывайте про ваше сердце.

— Она там, в моей машине,— сообщил я.

—  И...  и...  какой же выкуп вы требуете? — спросил мсье Кло.

—  Не хочу я никакого выкупа,— ответил я.

Мсье Кло и врач обменялись выразительными взглядами.

— Никакого выкупа? — повторил за мной мсье Кло.— Это чрезвычайно ценное животное.

— Бесценное животное,— подтвердил врач.

— Животное, равное по цене пяти годовым жалованьям,— уточнил мускулистый молодец.

— Животное, которое стоит больше всех регалий королевы Елизаветы,— сказала мадам Кло для большего эффекта, с присущей женщинам страстью к преувеличениям.

—  Тем не менее,— твердо молвил я,— мне не нужно никакого выкупа. Я счастлив, что вернул ее вам.

—  Никакого выкупа? — Казалось,  мсье Кло даже оскорблен.

—  Никакого,— еще раз подчеркнул я.

Мсье Кло снова поглядел на врача, который пожал плечами, развел руками и сказал:

— Ох уж эти англичане.

Освободившись от хватки врача и мускулистого молодца, мсье Кло поднялся на ноги.

— В таком случае, мсье, я ваш должник, вечный дол-жник.— Говоря это, он сорвал с головы берет и с низким поклоном прижал его к груди.

После чего снова надел берет, пробежал через комнату, точно неуклюжая марионетка, и заключил меня в объятия. Гладя мои щеки шелковистой бородой, он принялся целовать меня с жаром, с каким одни только французы способны лобзать представителей своего пола.

— Мой друг, мой доблестный друг,— приговаривал он, хлопая меня по плечам и глядя мне прямо в глаза; при этом слезы катились по его бороде прозрачными головастиками.— Отведите меня к моей возлюбленной.

Мы вышли из дома, разбудили Эсмеральду, и все, включая врача, принялись обнимать ее, гладить и целовать. После чего опять же все, включая Эсмеральду, вернулись в дом, где мсье Кло настоял на том, чтобы откупорить бутылку одного из лучших его вин («Шато Монтроз 1952»), и мы выпили за здоровье лучшей из свиней, которую мадам Кло в это время потчевала шоколадными конфетами.

— Мсье Даррелл,— сказал мсье Кло,— вам,  наверно, показалось, что переполох, вызванный исчезновением Эс-меральды, превосходил всякую меру.

— Да нет, что вы,— ответил я.— Потеря такого замечательного любимого животного хоть кого может расстроить.

— Она не просто домашняя любимица,— благоговейно произнес   мсье   Кло.— Эсмеральда — первый   охотник   за трюфелями среди всех свиней в Перигоре. Пятнадцать раз удостаивалась за свое обоняние серебряного кубка на областных соревнованиях. Пусть трюфель прячется под землей на глубине двадцати сантиметров -— Эсмеральда за пятьдесят метров почует его. Этакий в своем роде четвероногий радар.

— Поразительно,— отозвался я.