Мама напрокат или семья в подарок

Лёгкий ветерок шелестел листьями обвивающего беседку плюща, поэтому я не сразу услышала шорох гравия под приближающимися шагами. Обрадовавшись, думая, что это Энрион, я натянула туфли, собираясь выйти навстречу, когда рядом с беседкой раздался совершенно незнакомый мужской голос, чем-то отдалённо напоминающий карканье старого ворона.

— Давай уже, говори, зачем позвал, итак протопали половину парка, здесь нас точно уже никто не услышит, — недовольство сквозило буквально в каждом слове сказанном мужчиной.

— Вы правы, мы и правда отошли на достаточное расстояние от замка, — пророкотал в ответ его собеседник. — Может, желаете присесть? Здесь неподалёку есть одна довольно уютная беседка.

От этих слов мне стало не по себе: единственная беседка поблизости была та, в которой мы сейчас сидели с Теей, затаившись словно мышки. Если нас сейчас увидят, вряд ли чем-то хорошим это обернётся.

Посмотрев на сестру, я встретилась с её испуганным взглядом. Мне, как и ей, было страшно, но вместо того, чтобы подхватить подол платья и бежать сломя голову как можно дальше отсюда, я лишь прижала палец к губам, призывая её молчать: вдруг удача сегодня на нашей стороне.

— Мне некогда здесь рассиживаться, — проворчал первый, отчего я вздохнула свободнее, — говори уже, зачем позвал.

— Что ж, вы правы, — басовитый голос вновь достиг наших ушей. — Вам не кажется странным происходящее во дворце? Я, конечно рад, что Эвриика станет императрицей, но эти её шашни с Энрионом Элерейном…

Зажав рот руками, я без сил опустилась на скамейку, не желая верить услышанному. Эвриика — императрица? Шашни с Энрионом? Что за бред он несёт? Может мне почудилось или это глупая шутка? Хотя… в голосе говорившего не было ни тени веселья.

— И что тебя смущает? — прокаркал старческий голос.

— Этот лорд столько лет воротил нос от нашей госпожи, а тут вдруг опомнился, не отходит от неё ни на шаг… Да и стражи сегодня что-то многовато, а гостей наоборот — мало. И присутствуют преимущественно те, кто поддерживает Эвриику. Вам не кажется, что это неспроста?

— Не кажется, — усмехнулся первый. — Элерейн не дурак и просто вовремя смекнул, чью сторону выгоднее принять. А насчёт того, что присутствуют лишь верные госпоже люди… Так я бы тоже не хотел видеть на коронации неугодных.

— Возможно, вы и правы, — кашлянув, согласился с ним собеседник, — но всё же не стоит сегодня особо расслабляться.

— Расслабляться никогда не стоит, мой юный друг, иначе можно очнуться в темнице или с кинжалом в спине, — вновь проворчал старик. — Идём уже, не хотел бы я пропустить из-за твоих глупых подозрений всё торжество.

Прислушиваясь к отдаляющимся шагам, я выдохнула, только сейчас осознав, что во время разговор почти не дышала. Предательская дрожь прошлась по телу, а подступившие слёзы того и гляди готовы были вырваться наружу безудержным потоком.

— Так, отставить истерику, — подойдя, Тея встряхнула меня за плечи. — Не знаю, что за бред нёс тот мужик, но это не может быть правдой. Энри любит тебя, уж мне ты можешь в этом поверить. За прошедшие годы я достаточно хорошо его изучила, чтоб видеть, когда он говорит правду, а когда что-то скрывает… Адель, твой муж любит тебя всей душой, всем сердцем! И никакая жажда власти не бросит его в объятия этой гадины Эвриики. Тем более власть для Энри скорее бремя, чем желанная цель.

— Возможно, спорить не буду, но лишний раз убедиться не помешает, — смахнув со щеки набежавшую слезу, я направилась к выходу из беседки, — идём.

— Куда? — удивилась сестра.

— Как куда? Ты же сама хотела вернуться во дворец, — с горечью усмехнулась я. — Вот и наведаемся. Посмотрим, одним глазком на происходящее там.

Не слушая возражений сестры, я вышла на извилистую парковую дорожку, засыпанную мелким гравием. Окружающая нас красота, что произвела на меня неизгладимое впечатление в самом начале, сейчас утратила былую яркость. Ещё совсем недавно при виде пышных клумб в душе расцветало восхищение, сейчас же там царила непроглядная тоска.

Конечно, я понимала, что возможно совершаю ошибку, поддавшись эмоциям: ведь не могло же быть так, что все те слова, которые говорил мне Энрион, оказались ложью, тем более, после того, как наши судьбы связала сама Богиня — мать. Но какая-то неведомая сила неудержимо гнала меня вперёд, подталкивая в этом убедиться. Казалось, сознание будто разделилось надвое — одна его часть была спокойной и рассудительной, твердящей, что надо подождать мужа здесь, другая же требовала немедленных действий, подчиняя своим напором.

— Адель, остановись, давай поговорим, — сестра схватила меня за локоть, тем самым замедляя движение.

В тот же миг не свойственная мне жгучая ярость, до этого момента спрятанная где-то глубоко внутри, вырвалась на волю неистовым потоком, сметая остатки здравого смысла со своего пути. По телу прошлась крупная дрожь, опаляя жаром, и зарождая в груди рвущееся наружу рычание. Никто не смеет останавливать меня на пути к намеченной цели!