Мама! Не читай...

Алисина мама таки заболела. Кровь-то не пошла, а вот инфекцию я себе внесла нешуточную. На следующий день у меня поднялась температура, а через сутки пошли страшные нарывы по лицу и голове. Инфекция была где-то совсем рядом с моим дурным мозгом... Надо было что-то делать, потому что у меня распух лоб и что-то вздулось на затылке. Я позвонила Олечке и пролепетала:

— Знаешь, я порезалась сильно и вот такие у меня неприятности...

— Ой! Немедленно к врачу, ты что! — воскликнула подруга. — Это очень опасно!

Как я могла ей объяснить, что не могу пойти к врачу! Что мне нельзя к врачу! Что я резала вены, и это придётся объяснять!

— Нет, — промямлила я. — Ты мне сама скажи, что принимать, какое лекарство?

— Ну, ты даёшь! — Олечка была изумлена, видимо, она решила, что я либо рехнулась, либо законченная идиотка, и это не могло её не удивлять. Она сказала, какой антибиотик в этой ситуации может помочь, и я послала Шурика в аптеку. В общем, Олечка меня спасла, антибиотик помог. Но нарывы на лице у меня не проходили месяца два. И их подружка лечила мне по телефону, плохо понимая, что со мной происходит и почему я не пускаю её к себе, но всеми силами стремясь помочь, раз уж я ни за что не иду к врачу. Спасибо, милая моя Оля!

Мама так ничего и не узнала. Спустя пару дней после происшествия она позвонила, как ни в чём не бывало, и ни я, ни муж не сказали ей ни слова. Маму нельзя волновать, у неё может подняться давление.

Записки нездоровой женщины

21 февраля

Утром милый мой муж подал мне завтрак в постель. Всё бы ничего, но Женечка с утра плохо себя чувствовал — его мутило, у него болела голова. Тем не менее, он собрался и поехал по делам. Как только он ушел, я тоже почувствовала, что «расползаюсь» и снова легла. Почти сразу же начала засыпать, но телефонные звонки не дали мне заснуть.

Потом вернулся Женя, я, вроде бы, пободрела, встала, а сейчас опять лежу. И пишу в лежачем состоянии. Такое впечатление, что я вагоны разгружала. И спать хочется. А ведь утром я даже сделала небольшую зарядку...

Мне нужна пара кремов «для выражения лица». Надо съездить в магазин и, возможно, в аптеку.

Плохо то, что Женя хреново себя чувствует. Может, это уже весна начинается? Может, погода с давлением дурят? Как бы то ни было, но ему, бедному, тяжко. Мне очень его жалко. Хотя я сама, как ваза из стишка (или пресловутое корыто), разбита, разбита...

Итак, продолжим загробную тему. Надо думать, как уйти. Когда — само решится. При помощи каких таблеток, мне уже ясно. Не ясно — какая доза, чтобы, не дай боже, просто не остаться инвалидом. А уж чтобы вовремя не откачали, об этом я позабочусь. Кое-какие ценные советы я почерпнула из Инета, но надо будет всё проштудировать подробней. В этой ситуации я не имею права на ошибку. Женя как-то сказал, что подобные мысли — жуткий эгоизм, и я не думаю ни о нём, ни о дочери. Чушь! Прежде всего, о них-то и думаю. Сперва у них будет сильнейшая боль горя, а потом такое облегчение... Женя говорит, что в этих случаях оставшиеся близкие ругают и корят себя до конца жизни. Насмешил! Алиса будет ругать себя? Да ни в жизнь! Да ей и не за что. Что же касается тебя, милый Женечка, то тебе себя корить абсолютно не в чем. Если только в том, что благодаря тебе я прожила лишние несколько лет. Без тебя я бы сделала это в ноябре 2002 года — я тогда это твёрдо решила. У меня всё было для этого готово, но появился ты, и всё изменилось. Как видишь, судьба-злодейка хитрая и сильная стерва. Перехитрила. Зашла с другой стороны. Никогда не смей себя ни в чем винить... Впрочем, рано об этом. Так-то вот, а больше у меня никого и нет. И больше душа ни за кого не болит.

Да, кстати! Сегодня ночью я «родила» мальчика! Прелестного такого, назвала почему-то Тёмкой. Его я любила уже больше, чем тех двойняшек, что «родила» прошлой ночью. Интересно, что мне приснится сегодня? Сколько я ещё буду во сне рожать детишек? И с какой такой стати?

Вета звонила, прилетела. Женя очень рад, и я тоже.

Жизнь становится удивительно тягостной. И это не жизнь сама по себе виновата — она такому количеству людей приносит радость, что грешно было бы ругать жизнь. Это моя личная кривая судьба, мой сломанный хребет, моё личное горе. Ну, не всем же везёт! А вот теперь совсем честно: я жалею, что мы встретились с Женей потому, что я испортила ему жизнь. Своими проблемами, своей болезнью. Ещё, наверное, подпорчу своей смертью. Вот ему-то за что? Мало у него своих бед было, что ли? Лучше бы мы не встречались. Лучше бы меня уже не было...

Голова будто бы дерьмом забита! И тело не лучше. Хочется себя вытряхнуть, как следует, словно коврик. И ещё выколотить на свежем снегу, чтобы всю гадость окончательно выбить. Ну, что за идиотское самочувствие!

Опять Женя высказался по поводу того, что я смотрю по телеку! И не надоело же ему. В каком-то смысле он редкостная зануда. Ведь видит, что я не смотрю на самом деле, а пишу дневник, а телевизор — фон, и чем он незаметнее, тем лучше. Надоело оправдываться. Просто огрызаюсь в ответ.