Мама, не плачь, я живой

Вертолёты улетели. Никита вернулся к своим женщинам. Они сидели за барханом в компании Тимура и ждали. Никита ободряюще им улыбнулся и велел собираться в путь. Остаток пути прошёл без происшествий. Айша развлекала Гюзель рассказами о приюте, Монастыре, мифами и былинами из истории здешних мест. Никита от нечего делать слушал эти рассказы и удивлялся стойкости и величию былых героев. Оказывается очень давно на месте того суфийского монастыря, куда сейчас лежал путь нашего небольшого каравана, стоял рибат — этакий форпост на границе ислама. И однажды толпы неверных напали на жителей рибата. Долго бились правоверные с врагами, один за другим погибали защитники веры. Наконец, остался всего один защитник маленькой крепости. Но, он не отступил и не сдался. Израненный, он продолжал сражаться с врагами и побеждал их. И тогда неверные дрогнули и отступили перед таким величием духа. Когда неверные ушли, последний защитник рибата похоронил своих павших товарищей и никуда не ушёл. Он остался один защищать здесь передовой оплот новой религии, да так и прожил до самой своей смерти. Старший сын заменил его на посту отшельника. Так был основан очень уважаемый род. Старшие сыновья сменяли умершего отца в рибате на посту отшельника, а остальные сыновья просто селились и жили рядом. Постепенно сюда приходили единомышленники и оставались здесь жить. Так возникла ханака — этот монастырь, а тот первый защитник рибата стал святым и место его захоронения, мазар, стал местом поклонения паломников. Никита ещё раз удивился — как тесен мир. Он вспомнил свой первый разговор с Хранителем и понял, за кого благодарил Сильвестр Никиту. Значит правнука здешнего отшельника довелось спасти Никите тогда, принимая тяжёлые роды в шатре пустынных кочевников. И это за спасение дальнего потомка древнего святого получил Никита на левую руку пожизненный охранный браслет от самого грозного племени пустыни. За разговорами оставшиеся километры пути пролетели незаметно. Вскоре, взойдя на очередной бархан наши путешественники увидели и сам легендарный монастырь. Торос почуял родную конюшню и ускорил шаг. В воротах ханаки Никиту встречали Сильвестр и наиб Фархад. Короткие взаимные приветствия, вежливые дежурные фразы. Подошли конюхи увести лошадей в конюшню. Никита попрощался с конём, передал повод знакомому по прошлому разу конюху, поблагодарил его за коня. Затем наиб Фархад проводил Никиту, Сильвестра и Гюзель до знакомого склада, попрощался и запер за ними двери. Путь через лабиринт занял не так уж много времени. На выходе из шлюза их встретила Айша. Объятья, радостные торопливые разговоры, знакомство с Гюзель, всё это под аккомпанемент весёлого тявканья Тимура и непередаваемое словами чувство родных стен вокруг. Всё — он дома! Никита кивнул Сильвестру, обнял за плечи жену и Гюзель, и они втроём направились в свои аппартаменты. Вечером, после баньки, был праздничный ужин. По молчаливому уговору, о планах на будущее не разговаривали, отложили на завтра. Пересказали друг другу все новости, Никита рассказал подробнее о своих приключениях, объяснил Сильвестру как работать с дэвами. Постепенно разговоры сошли на нет и на этом ужин закончился, все разошлись по кельям. Дома Айша и Гюзель занялись какими-то своими делами, а Никита прилёг отдохнуть и не заметил как уснул. Утром после завтрака женщины отправились к Фатиме решать вопросы обновления гардероба Гюзель, а Никита после часовой разминки встретился с Хранителем в клубе для обсуждения дел насущных. Начали с анализа ситуации. Сильвестр считал, что дела идут неплохо, за последнее время достигнуты значительные успехи, каких не бывало и за сотни лет деятельности Хранителей. А уж появление сразу трёх новых Хранительниц — вообще неслыханное дело в истории Монастырей. Подвёл итоги Никита: