Мама, не плачь (СИ)

— На станцию заводится два штатных кабеля питания, под маркировкой «Эй» и «Би». Вот они. Резервный пока обсуждать не станем, про него лекцию дам отдельно. Значит, в случае жаркого климата, разрешено оплетку срезать на пятнадцать сантиметров от конца хвостовика и место контакта обрабатывать защитной пастой «Гофра-три». Что и сделано. Во время работы оборудования возможна вибрационная нагрузка, периодически достигающая пика по стандартной мощности. Для того, чтобы контакты не ослаблялись, ставится контргайка с дополнительной муфтой и вторая поверх. Вот, демонстрирую. Кстати, про запасную гайку в методичке у вас ничего нет. Что является грубым нарушением протокола ремонта аппаратуры под высоким напряжением. Сертификат на данный вид ремонта вы у меня проверяли… И последнее. Раз в несколько лет на побережье бывают заморозки. Во время которых кабели начинают «играть», изменяя длину. В жару провисают, на морозе сжимаются. Демпферные узлы с подобным справляются, но для помещений рекомендуется делать запас при монтаже и оформлять его именно так, как я здесь на стяжках подвязала. Поэтому даже если в морозы сломается отопление и зал выстудит, у нас не будет никаких накладок по питанию. И все станции резерва отработают штатно, несмотря на бардак снаружи… Правильно сказала?

Инженер из местных показал большой палец.

— Еще вопросы?

— Прошу вернуть мне вырванный лист. Это подотчетное имущество. И вечером прошу рапорт на мое имя с описанием обнаруженных несоответствий.

— Спать когда?

— По завершению практики.

Жаба очкастая…

* * *

Двадцать третьего мы все работы закончили. Из самолета меня выгружали полудохлой. Хотя, Кульчиньского вытаскивали тоже почти при смерти. Как он мне сипел всю дорогу домой, на таких авралах обычно работает от четырех до пяти человек. Но основные кадры спешно доделывают все необходимое для комплекса пятизвездочных отелей по всему побережью. Народу прилетает огромное количество, поэтому будут развлекаться везде, куда безопасников согнали. Ну и работа у нас читалась из разряда «перебдеть». Резервные спутниковые каналы управления различным критичным железом — на случай войны. Потому что обычно на каждом объекте дежурная смена, несколько стандартных линий и наши коробки для варианта «рвани рубильник, гаси все разом». Это когда полярный зверь пришел и побережье вверх тормашками перевернулось.

Еще неделю я отбивалась от бумажной работы, предусмотрительно сливая написанное урывками. Заранее подстраховалась, умная девочка. Четвертого августа продрала глаза и прочла сообщение фрау Лаубе о взятых на вечер билетах. Отмучилась. Теперь — на горнолыжный курорт, будем там сидеть, подальше от бардака внизу. Конечно, от Лиры до пляжей лететь несколько часов, но чинопочитание зашкаливает. Вдруг кому справочку срочно надо? Вдруг губернатора захотят спросить о чем-то? Обычно его под микроскопом с таких высот не видно, но мало ли? Поэтому все госконторы уже по линеечке построены, к десятому числу на работе станут ночевать. И так — две недели, пока самые важные шишки не закончат о судьбах мира думать.

Я думала, нас тоже притормозят. Но мне отпуск утвердили без вопросов, в качестве оплаты за авральную пахоту. Капитан оставила после себя троих замов, честно пообещав кастрировать каждого, если хотя бы один облажается. Коллективная ответственность. Планшет с ограниченным доступом на всякий пожарный с собой взяла.

В поезд загружались как белые люди: по два чемодана на каждую, модные складные сани с моторчиком сбоку. Я еще теплые сапоги и шапку пушистую поверх привязала, чтобы каждый смотрел и завидовал.

— Чего бледная такая?

— Последние месячные паршиво прошли, фрау Эльза. Отчеты одним глазом набирала. Хорошо еще, что не пришлось снова по машзалам болтаться.

— Да, Кульчиньский говорил, что под конец тебя штормить начало.

— Ничего, отосплюсь, с горок покатаюсь и отпустит.

Знаю, что глазастый за мной постоянно мониторил. Ему на допуски плевать, он за каждым подглядывает и подозревает. Куда там безопасникам — ходячий талмуд инструкций на все случаи жизни. Он у меня из коробки даже таблетку спер, наверняка для анализа. Витамины и легкое болеутоляющее, гинекологи постоянно выписывают. То, что без его ведома глотала, мимо любой службы прошло. Без препаратов, которые мне санитар за будущую спокойную жизнь подогнал, уже бы не ходила и не ползала. Уже бы лежала на два метра под полосой дерна. Я утром и вечером харкаю кровью, чудо, что до сих пор не спалили. Меня поддерживает только безумный коктейль из намешанной химии. Какие полгода и выпавшая печень, вы что. Три месяца продержалась — уже чудо.

Нас знатно в джунглях прессовали. Включая дрянь, от которой местное зверье дохло все, без исключения. А мы дрались, выплевывая куски легких и кишки, захватывали оружие и боеприпасы, продолжая убивать. У меня половины поставленных диагнозов в медкарте нет. Сумела договориться, вырезали явный компромат. Пожалели. Потому что с отметкой «сдохнет через семь лет» ни о какой Академии и заикаться нельзя.