Мама по принуждению (СИ)

Я совсем не хочу стоять и слышать их разговор, но сдвинуться с места у меня не получается. То, как Адам разговаривает с дочерью, гипнотизирует меня, пригвождает к полу и вынуждает слушать дальше.

— Драконов не существует, — мне кажется, я слышу его улыбку.

— Существуют! Еще как существуют! Он плиходит ко мне постоянно! И вы все мне не велите!

— Эй, ну куда ты? Я верю! Позови меня в следующий раз, я прогоню дракона, ладно?

Я разворачиваюсь и иду по направлению лестницы.

Не хочу этого слышать!

Не хочу проникаться к мужчине, вспоминать потом, при разговоре, каким нежным и трепетным он был с дочерью.

Был бы Андрей таким же отцом для нашего совместного ребенка? Может быть, если не Адам, у нас бы действительно получилось?

У изголовья лестницы меня встречает та самая женщина, что подводила на ужин.

— Что вы здесь делаете? — она смеряет меня недовольным взглядом и поджимает губы.

— Заблудилась. Мне сказали ужинать и подниматься к себе. А я забыла куда идти.

— Следуйте за мной.

Вежливости прислуге, конечно, стоит поучиться. Здесь все почему-то слишком недовольны. И у меня создается ощущение, что совсем не рады моему появлению.

И я не рада!

Только меня никто не спрашивает, хочу ли я здесь находиться.

Чем ближе мы подходим к комнате, где я оставила сына, тем отчетливее я слышу его крик. Срываюсь на бег, чтобы скорее добраться к малышу и обнять его, прижать к себе и поцеловать.

Почему он плачет?

Няня не справилась со своими прямыми обязанностями и не смогла успокоить ребенка?

— Извините, я никак не могу его успокоить, — Елена Эдуардовна стоит над плачущим Родионом и заламывает руки.

Я тут же беру малыша на руки и прижимаю к себе ближе.

Вот что ему было нужно. Материнское тепло и ласка.

— Неужели нельзя было взять ребенка на руки?!

Моему возмущению нет предела. Что она за няня такая? Боится надорваться?

— Простите, — Елена Эдуардовна виновато улыбается. — Адам Всеволодович запретил мне прикасаться к ребенку.

Чем больше я узнаю об Адаме, тем больше мне кажется, что у него не все в порядке с головой. Вот что это за приказ? А если Родион будет падать с кровати, ей тоже приказано не прикасаться и спокойно смотреть?

Я хочу поговорить с ним немедленно, но женщина, что провела меня сюда, отвечает на мою просьбу холодно и отстраненно. Как робот, честное слово!

— Это невозможно. Сейчас Адам Всеволодович занят. Я передам ему, что вы хотите встретиться и он придет к вам, как только освободиться.

— Конечно! — слишком громко и с сарказмом, отвечаю, на что Елена Эдуардовна прыскает.

По-моему, я нашла союзницу в этом огромном и неживом доме.

Прислуга уходит, а я поворачиваюсь к няне и твердо произношу:

— Рассказывайте, что еще вам приказано?

Она мнется, не зная, стоит ли ей выдавать секреты. Я же осматриваюсь в комнате на предмет камер. На первый взгляд их нет, но никто не исключает вероятности того, что они тут скрытые. Несмотря на это, я уверенно говорю:

— Камер нет, говорите.

Она проверяет за мной. Осматривается и кивает.

— Сказали, что мне не стоит излишне сюсюкатся с малышом, ведь он растет мужчиной. Разговаривать с ним по-взрослому, — она замолкает и будто борется с собой, но все же кивает и продолжает: — Я рискую своим местом, но вы его мама… меня попросили сделать визу, чтобы я могла выехать за границу, если это потребуется.

— Вы имеете ввиду на время?

Она снова запинается, а я пытаюсь переварить то, что услышала. Что это за приказы и почему мое мнение совершенно не учитывают?

— Навсегда, — наконец, произносит женщина.

Я не удивляюсь, потому что когда спрашивала, что-то такое и предполагала. Я не понимаю, почему этот мужчина выбрал именно меня, но в том, что это не случайно в данный момент я уверена, а еще я понимаю, что мне нужен телефон.

Позвонить Андрею и поговорить с ним. Что, если все сказанное Адамом — неправда? Что если от меня потребуют подписать отказ от ребенка? Я, конечно, никогда этого не сделаю, но… кто знает, какие пытки они придумают.

Мне становится страшно, поэтому я быстро прошу:

— Елена Эдуардовна, можно ваш телефон?

Я хочу воспользоваться возможностью и пока Адам занят дочкой, позвонить Андрею. Узнать, спросить, уточнить, пусть он скажет мне все в конце концов!

— У меня его нет. Это было еще одним условием при приеме на работу: не носить с собой мобильный.

Я киваю. Почему-то и этого я тоже ожидала. Не скажу, что я успокоилась, наоборот, мне стало еще страшнее. Ни у меня, ни у женщины напротив нет никакой связи с внешним миром. А у хозяина дома есть дочь, которая называет его чудовищем, пусть и после сна.

Где мама девочки?

Глава 7

— Вы так взволнованы, — произносит няня, замечая мое тревожное состояние.

— Успокоишься тут! Телефон у вас отобрали, попросили сделать визу, по которой можно будет переехать в другую страну, к ребенку вам прикасаться нельзя, сюсюкаться с ним тоже! Я все перечислила?

— Да.

— Это абсурдно! — авторитетно заявляю. — Что это за требования такие? Вы же тоже человек! А Родион ребенок! Ему нужно тепло и ласка!