Мама по принуждению (СИ)

Под словесную перепалку, Павел невозмутимо достает из сумки все необходимое. Какие-то медикаменты, инструменты в коробке, пакет с кровью, которую тут же приспосабливает к штативу. Пододвигает столик поближе, пристегивает ремни на руках Адама.

Господи, я правда вызвалась в этом участвовать?

Я ведь не смогу. Ни смотреть, ни помогать.

— Значит так, — Павел поворачивается ко мне. — Все, что тебе нужно — подавать мне инструменты и бинты. На рану лучше не смотреть, на стоны и крики не реагировать.

— Вы будете делать это без анестезии?

Он же не серьезно? Кто достает пулю из живого человека без анестезии?

— А он согласится на нее? — с ухмылкой спрашивает Павел.

Я перевожу взгляд на Адама в надежде, но тот лишь мотает головой.

Снова упрямство!

— Я сделаю обезболивающее, — произносит доктор. — Оно поможет, но все равно будет неприятно.

— Почему без анестезии? — возмущенно спрашиваю у Адама.

— Потому что.

— Ну да, — я язвлю и взмахиваю руками, показывая возмущение. — Как я могла забыть, что у тебя плохо с объяснениями!

— Потом будете ссориться, девочки, — с улыбкой произносит Павел, пользуясь тем, что Адам привязан к кровати.

Я подхожу ближе, останавливаюсь в метре от стола и смотрю на выставленные инструменты. Из них я знаю только скальпель, да и то он тут не один, а остальное…

— Не смотри так. Из всего нужен только пинцет, вот этот, — он указывает на инструмент.

Дальше Павел объясняет, что я должна буду подавать бинты и показывает зажим, которым это нужно делать.

— И перчатки надень, иначе занесем инфекцию.

Для него это привычно, а мне страшно. Без достаточной медицинской подготовки, я могу только навредить, а ехать в больницу Адам категорически отказывается. Да и Павел, судя по всему, сталкивается с такое работой не впервые.

— Ну что, готова? — спрашивает он. — Можем начинать.

Я киваю, подписывая себе приговор, подхожу еще ближе и стараюсь не смотреть на то, как доктор делает Адаму укол, а после поворачивается и берет в руки пинцет.

Господи-и-и-и-и!

Глава 22

— Отлично сработано, — произносит Павел, когда все заканчивается. — Даже нашатырь не понадобился, — он пытается подшутить, но я поворачиваю голову и смотрю на Адама.

Он тяжело дышит и лежит с крепко стиснутыми зубами. Ему больно. И он не просит облегчить эту боль. Напротив, пытается приподняться и сделать еще хуже.

— Эй, куда, — доктор тут же толкает его обратно. — Я что сказал можно встать? Тебе постельный режим дня три, в идеале, конечно, пару недель, но я-то тебя знаю. Обильное питье, питание, уход, и это… — он бросает мимолетный взгляд на меня. — Воздержитесь пока.

— Мы не… — тут же возражаю.

— А, да, — Павел будто что-то вспоминает, — я забыл, что ты только родила.

Пока я осознаю смысл его слов, он дальше раздает напутствие Адаму.

— Никаких физических нагрузок. Я помогу перевезти тебя отсюда в спальню, но оттуда — никуда. И без попыток встать, герой, ты слаб после операции и с такой потерей крови.

— Заканчивай, — произносит Адам. — К спальне дойти помоги.

— Дойти? Ну нет. На каталке поедешь.

— Хрена с два!

Адам снова упрямится, упирается руками о кушетку, старается подтянуть тело, а когда ему это удается, тяжело дышит и заваливается на здоровую сторону.

— Придурок.

— Помоги лучше!

Я раздраженно закатываю глаза и отворачиваюсь. Хочу пойти к сыну и забыть все, что здесь видела и слышала, но такой возможности мне не дают. Павел просит помочь с Адамом, и я не могу отказать. Помогаю ему дойти до второго этажа и лечь на постель.

— Рана открылась снова, — комментирует Павел.

— Я три дня полежу. Обещаю.

— Надеюсь. На вот, скажи своим, чтобы все купили, и пей. Перевязки умеешь делать? — а это уже мне.

— Я сам, — отрезает Адам. — Ангелина, можешь идти к себе.

Я киваю и спешу скрыться за дверью, пока меня снова не взяли в оборот. Хочется просто отдохнуть, закрыть глаза и представить, что ничего из этого всего не было: ни ранения, ни моего участия в перевязках — ни-че-го!

Я едва дохожу до двери своей спальни, распахиваю ее и под удивленный взгляд Елены Эдуардовны направляюсь в душ — смыть с себя сегодняшний день.

Под струями теплой воды думаю о том, куда, а точнее, к кому я попала? Кто этот мужчина, что решил заплатить за меня столько денег, а спустя пару дней приехал с серьезным ранением? Не грозит ли нам всем опасность? И пусть в доме около десятка вооруженных охранников, я боюсь.

Когда выхожу в комнату, Родион хнычет, а няня готовит смесь.

— Не нужно, я покормлю его, — улыбаюсь ей сквозь растерянность и страх, подхожу к малышу, прижимаю его к своей груди, окутываю теплом.

За считанные секунды он успокаивается, начинает есть и смешно причмокивает губами. Я засматриваюсь на эту картину и улыбаюсь уже искренне, правда, тут же натыкаюсь на любопытный взгляд Елены Эдуардовны. Естественно, я не могу ей рассказать, что произошло, поэтому пытаюсь отвлечь ее.

— Расскажете, как себя вел Родион?

— Замечательно, мы один раз покушали, я его поразвлекала на руках, потому что он хныкал и все, остальное время он спал. А вы как? Пришли такой бледной, будто покойника увидели.