Мама по принуждению

Мужчина слева все так же не смотрит на меня, и я расслабляюсь, протягиваю руку в одеяльце с малышом и размещаю телефон внутри так, чтобы он не выпал. Его точно не будут обыскивать, а меня, когда придет время, точно облапают на предмет наличия гаджетов.

Наевшись, Родион засыпается на моих руках, и я спешу застегнуть лифчик. Соски, чтобы заменить чем-то грудь нет, но благо, Родион ее и не требует. Лишь причмокивает, когда я аккуратно оттягиваю грудь и прячу ее в бюстгальтере, а потом опускаю и кофту, закрывая тело полностью. Поворачиваюсь влево и замечаю пристальный взгляд мужчины на себе. Сердце пропускает удар и замирает. Неужели что-то понял? Или просто засмотрелся на оголенное тело? Что ему вообще нужно от меня и ребенка?

Глава 2

Я порываюсь спросить, чего же он хочет, но слова застревают в горле. К чему тревожить тех, кто без зазрения совести похитил маму с ребенком прямо посреди бела дня, при свидетелях. На улице же кто-то был?

Я вдруг вспоминаю наставления в передачах и новостях, когда рассказывали, что нельзя злить похитителя, нельзя задавать ему много вопросов, лучше помолчать, а когда он заговорит первым, тщательно подбирать слова и вести диалог. Именно это я и собираюсь делать — молчать. Все равно Андрей увидел мое сообщение, а значит, полиция уже в курсе и наверняка скоро будет следовать по пятам.

От осознания этого становится легче.

— Да, Адам Всеволодович. Едем, — голос мужчины снова задевает нервные клетки. — Скоро будем. Минут пятнадцать осталось.

По тому, как мужчина произносит слова, как его тон меняется с грозного на заискивающий, я вдруг понимаю, что не он тот, кто приказал нас с сыном похитить. Есть кто-то, кто этим всем руководит, вот только кто? Перебираю в уме всех знакомых, друзей, проблемы у мужа на работе, но на ум ничего не приходит. Андрей в последнее время был спокойным, внимательным и обходительным, едва ли не на руках меня носил. О проблемах на работе, если они и были, мне ничего неизвестно.

Вообще Андрей делился со мной всем. Недавно его повысили, поэтому не удивлюсь, если все случившееся — происки конкурентов. Но кто способен на такое зверство? Похитить ребенка с женой, чтобы что? Отомстить? Заставить заплатить выкуп? Да, деньги у нас в последние месяцы водились, но не миллионы же.

Вздрагиваю, когда машина останавливается. Смотрю в окно, но единственное, что вижу там — огромный забор и широкие ворота, которые в этот самый момент разъезжаются в стороны. За ними скрывается фасад огромного особняка. Я такие только в кино видела: пафосные, построенные по последним пискам моды, они будто сошли со страниц журналов.

Ежусь от резкого порыва ветра, который врывается в автомобиль, едва мужчина слева открывает дверь. Блокировку сняли, но я почему-то не спешу выходить. Страшно. Здесь я чувствую себя в мнимой безопасности, а что меня ждет на улице?

Дверца с моей стороны резко открывается, внутрь заглядывает тот самый амбал, который запихивал меня в машину. Он смотрит так, что мне не остается ничего, кроме как подчиниться и вылезти наружу. Я ожидаю, что меня отведут куда-то в подвал или подсобку, но меня ведут прямо к главному входу. Даже не касаются меня, просто указывают на дверь и приказывают:

— Иди!

Я крепче обнимаю малыша и следую к двери, останавливаюсь у входа, жду, пока мне откроют и ступаю внутрь. Осмотреться мне не дают, подталкивают в спину и заставляют идти дальше, хотя я все же успеваю заметить жутко дорогие ковры на полу, белоснежные стены, огромные люстры под потолками и шикарную деревянную лестницу на второй этаж, к которой меня подводят.

Я молчу. Ничего не спрашиваю, надеясь, что у Андрея все получится, что совсем скоро тут будет наряд полиции и меня освободят. В глубине души я сильно боюсь, потому что понимаю: тому, кто привез меня сюда выкуп не нужен. Владелец этого дома чрезмерно богат.

Это осознание резко стреляет в сознании. Что, если правоохранительные органы не станут помогать, ведь в нашем мире столько несправедливости.

Сколько я знаю историй, где полиция ничем не помогает, а, наоборот, идет на поводу у тех, кто нарушает закон. Сейчас об этом не хочется думать, потому что я понятия не имею, чего от меня хотят и почему привезли сюда.

Мы останавливаемся у широкой двери, мужчина, что сидел рядом в машине, открывает ее и пропускает меня внутрь. У входа нас ждет женщина, которая тут же протягивает руки к моему малышу.

— Я возьму его, пока вы поговорите, — с улыбкой произносит она.

— Что? Нет! — уверенно отвечаю. — Я не отдам своего ребенка, слышите?

Я прижимаю Родиона к себе так сильно, как только могу, сцепляю руки в замок и отворачиваюсь к стене, чтобы они не смели даже думать о том, что смогут забрать у меня ребенка.

Я бережно обнимаю сына и отворачиваюсь от тех, кто хочет забрать его у меня.

Не отдам. Никому не отдам своего малыша.

— Ну что же вы? — причитает женщина рядом. — Я всего лишь унесу его в другую комнату, пока вы обсудите дела.

— Дела? — с издевкой и истерическим смешком, рвущимся из горла, спрашиваю я. — А вы знаете, как я сюда попала?

Повисает пауза.