Мама поневоле

Меня сильно оскорбляли эти слова. Да, я пришла в прошлый раз в его вип-комнату вместе с Алиной по своей воле, но они пытались развести меня на секс обманом с помощью каких-то препаратов… Эта новая встреча, как живое напоминание о моей глупости и доверчивости, была мне сейчас крайне неприятна, а этот человек, кроме страха и отвращения, не вызывал никаких других чувств. После недавней истории с Игнатом я и на милю не подпущу к себе никакого незнакомого мужчину.

Не говоря больше ни слова, я вобрала в легкие воздуха и сделала решительный шаг в сторону зала, но Родион перехватил мое запястье и остановил меня.

– Я в курсе, где и с кем ты провела ту ночь. А также знаю лучше тебя, кто такой Глеб Булатов, – предостерегающе произнес мужчина. – А ты еще не знаешь. Такие женщины с ангельской внешностью и содержанием, как ты, действительно могут привлечь мужчину и даже удержать его, но... ненадолго. Булатов растопчет тебя и сломает, словно пластмассовую куклу. А когда наиграется, то вышвырнет из своей жизни, чтобы взять новый и более усовершенствованный вариант. Или более искушенный...

– Отпустите, мне больно, – прошептала я, сверкая гневным взглядом. – Вы сами занимаетесь вещами куда хуже – разводите девушек на секс, подсыпая им возбуждающую гадость в питье. Алину тоже списали в утиль? Или приелась ее искушенность?

– Он в курсе, что ты была с ним в ту ночь под воздействием этой гадости? А что, если рассказать, что перед этим ты трахалась со мной в соседней комнате? Ускорим процесс присовокупления к моей персоне? Ты, видимо, не понимаешь ангелок, что рай находится намного выше, здесь другое место и порядки другие. А мужчины, которые собрались на этом вечере, отнюдь не с чистой репутацией.

– Пусти! – грозно прошипела я.

– Одна треть из всех присутствующих женщин на этом вечере побывала в его постели, и он привел тебя сюда как личный трофей, чтобы остальным указать их истинное место.

– Мне все равно! Отпустите!

На самом деле мне было не все равно. Все его слова и то, как он сжимал мою кисть – все это в совокупности причиняло мне душевную и физическую боль, и была противна сама себе в эту секунду, потому что верила ему и позволяла этому мужчине себя разрушать.

– А теперь иди к нему. И когда в зале поймаешь на себе заинтересованный женский взгляд, то будь уверена, что это твоя бывшая конкурентка. Глебу не нужны твои чувства, он сам давно бесчувственный одиночка. Он бы мог продать тебя мне, как и свой клуб, попроси я его об этом, но я подожду, когда он сам остынет, и тогда я приду тебя утешить, Ангелок...

Родион отпустил меня в тот самый момент, когда Света показалась из-за двери.

– Добрый вечер, – поздоровался с ней Демьяненко и мило улыбнулся. 

Развернулся и ретировался от нас, выполнив свою грязную миссию на все двести процентов. Я ощущала себя дешевкой, которую скоро спишут со счетов. Что я знала о Булатове? Ничего, ровным счетом! Да, он приходился Наде якобы отцом и был слишком хорош в постели. Обещал не обижать нас, но я прекрасно отдавала себе отчет, что его визиты к нам домой – не более чем приятная игра и забава, которая вскоре ему надоест. Именно поэтому я не подпускала Глеба к себе, а теперь и вовсе была не уверена в том, что хоть когда-либо скажу ему твердое и решительное «да».

31. Ксения

– Секунду! – Света смущенно улыбнулась. – Клатч и телефон оставила рядом с раковиной. Что-то с памятью пробелы… Я сейчас!

Мы вернулись в зал спустя минуту, а я застыла в ступоре, заметив, что рядом с Глебом стоял Родион. Они просто разговаривали, но мне стало не по себе, словно я оказалась на берегу беспокойного моря, и вот-вот на меня обрушится огромная волна и собьет с ног. Я поймала на себе взгляд человека, который унижал меня буквально пару минут назад. Демьяненко торжествующе улыбнулся, и в этот момент я окончательно поняла, что не смогу подойти к ним, не смогу фальшиво улыбаться и делать вид, что я выше всего этого. Просто не смогу. Мне чужда эта обстановка, окружение Глеба, внимание, которое было приковано к нам со стороны всех этих незнакомых людей. Ничего не получится! Я совершенно ничего о нем не знала и чувствовала, что он что-то недоговаривает и, возможно, по отношению ко мне ведет двойную игру.

Попятившись назад к дамской комнате, я увидела в конце коридора лестницу и прибавила шаг, чтобы выйти через черный вход на улицу. Умом я понимала, что мне стоило вернуться в зал с высоко поднятой головой, но не было у меня столько сил и уверенности в себе, как и желания играть на публику и притворяться.

Я стояла внизу и смотрела в окно, как снежинки кружили в незатейливом танце. Думала о том, что скажу Глебу и почему сбежала от него. Не уверена, что смогу внятно объяснить ему, что творилось у меня в душе. Не уверена, что он поймет меня и воспримет всерьез эти страхи...

– Решила вот так сбежать? Одна?